Это субъективное приношение всей общины в благодарность за объективную искупительную жертву Христа составляло реальный центр древнего христианского поклонения, особенно причастия. Этим обряд отличался и от более поздней католической мессы, в которой жертва благодарения была заменена жертвой за грех, а приношение общины — приношением священника, — и от распространенного протестантского поклонения, в котором, в противопоставление римской мессе, из отправления вечери Господней почти полностью удалена идея жертвы, за исключением принятия пожертвований для бедных.

Авторы II века держатся строго в рамках понятия общинной жертвы благодарения. Так, Иустин явно говорит, что молитвы и благодарения — единственные истинные и угодные жертвы, приносимые христианами. Ириней цитировался в поддержку римского учения только вследствие неправильного прочтения[457]. Африканские отцы церкви III века, в других вопросах склонные к символическому истолкованию слов, с которыми учрежден был данный обряд, первыми дошли до этой более поздней, римско–католической идеи жертвы за грех; особенно выделялся здесь Киприан, упорный защитник прав священства и власти епископов[458]. Идеи священства, жертвы и алтаря тесно связаны между собой, и недействующее или языческое представление об одном из этих понятий распространяется на все остальные.

См. список литературы в т. I, §54, особенно Wall и Höfling. Об археологии крещения см. Bingham, Antiquities; Augusti, Denkwürdigkeiten, Binterim, t. I, и статью Baptism в Smith and Cheetham, I, 155–172. См. тж. Schaff, Didache (1885), p. 29–56. Живописные изображения см. в монументальных трудах кавалера de Rossi, Roller, о катакомбах, и Schaff, Lc.

В «Учении двенадцати апостолов» (гл. 7) о крещении после наставления новообращенного говорится следующее: «Крести во имя Отца, и Сына, и Святого Духа в живой (проточной) воде. Если нет у тебя живой воды, крести в другой; если нельзя в холодной, то в теплой. Если нет никакой, вылей (έκχεον) воду на голову трижды, во имя Отца, Сына и Святого Духа».

Иустин Мученик рассказывает о крещении так[459]: «Те, кто убежден в истинности нашего учения, призываются к молитве, посту и покаянию в прошлых грехах; мы молимся и постимся с ними. Потом мы ведем их к месту, где есть вода, и так они рождаются свыше, как мы тоже родились свыше; то есть они принимают омовение водой во имя Бога, Отца и Правителя всего, и нашего Искупителя Иисуса Христа, и Святого Духа. Ибо Христос говорит: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие (Ин. 3:5). Так из детей нужды и невежества мы превращаемся в детей избрания и мудрости, сопричастных прощению прошлых грехов… Омовение крещения также называется просвещением (φωτισμός), потому что принимающие его просвещаются в плане понимания».

Этот рассказ можно дополнить деталями, приведенными Тертуллианом и более поздними авторами.

Перед крещением от новообращенного требовали произнести торжественный обет отказаться от служения дьяволу, то есть всякому злу[460], посвятить себя Христу и принять суть апостольской веры в Бога Отца, Сына и Святого Духа[461]. И Апостольский символ веры — это, собственно, символ крещения, выросший из слов, произносившихся при нем.

За этим актом отвращения от греха и обращения к Богу, или покаяния и веры, со стороны новообращенного следовала соответствующая молитва служителя, а потом — само крещение во имя триединого Бога с тремя последовательными погружениями, в которых крещаемому помогали диаконы и диаконисы. Крещаемый, который стоял в воде обнаженным, трижды погружался в нее с головой[462].