Но даже в это время Тосон раз в месяц приглашал нескольких писателей своего поколения в «Эван» на ужин и дружеские посиделки, называя это заседанием исполнительного комитета ПЕН-клуба. Писатели, воспитанные, если можно так выразиться, в духе эпохи Мэйдзи, из которых я был знаком только с Масамунэ Хакутё и Токудой Сюсэем[15], освободившись от долгой эпохи феодализма, взялись за перо, вдохновленные идеями свободы, независимости личности и равноправия, и даже в их застольной болтовне было много интересного и поучительного.

Особенно впечатляла непреклонная вера и твердая воля Тосона, убежденного, что в цивилизованной стране интеллектуалы, особенно писатели, как бы ни менялась политическая ситуация, должны бороться за мир во всем мире и, поддерживая друг друга, трудиться над осуществлением своих высоких идеалов. Благодаря своей убежденности и воле он занял пост первого председателя японского ПЕН-клуба. И благодаря тому же так ревностно взялся за то, чтобы превратить японский ПЕН-клуб в окно, открытое миру. Он верил, что достаточно приоткрыть маленькое оконце, чтобы духовный обмен не прекращался. О его убежденности и воле я часто слышал в разных выражениях непосредственно от него самого, но даже на дружеских ужинах в «Эване», подслушиваемые агентом, прятавшимся за ширмой, Тосон и писатели его поколения, Сюсэй и Хакутё, обсуждая свои идеалы, как нечто, принадлежащее далекому прошлому, находили возможность поддержать и приободрить друг друга. Из более молодых, иногда получавших приглашение на эти посиделки, сейчас в живых остался только Тэцудзо Таникава[16](он тоже скончался в сентябре 1989 года), но порой на ужин являлись и совсем неожиданные люди, то ли случайно затесавшиеся, то ли пришедшие просить помощи, они о чем-то тайно совещались с председателем и вскоре уходили. Назову хотя бы Юй Дафу[17], высланного в эмиграцию Го Можо[18].

Однако на следующий год после начала Тихоокеанской войны, в апреле, по инициативе националистических кругов был учрежден Патриотический союз японских писателей, а его председателем избран опять же Тосон.

Тосон противился своему участию в этом Патриотическом союзе, хотел категорически отказаться и все же в конце концов занял пост председателя (мне он говорил, что несет этот крест ради того, чтобы не уничтожили ПЕН-клуб). Видимо, если бы он не занял пост, то ПЕН-клуб, по замыслу военных, был бы немедленно распущен. Ведь не прошло и месяца, как Патриотический союз предложил слиться с ПЕН-клубом. Бывший председателем обеих организаций Тосон решительно это отверг.

Тогда же, вероятно по предложению Тосона, было впервые организовано заседание в честь барона Киситиро Окуры, оказывавшего денежную помощь клубу со дня его основания. На этом заседании в Цукидзи вместе с супругами Тосон, Икумой Арисимой и Ёсиро Нагаё[19]присутствовал и я, но помню, что все было очень грустно. Через несколько дней после этого забрали в армию секретаря Нацумэ, Тосон, взяв на себя ответственность, закрыл офис ПЕН-клуба в здании «Мацуда» и, как в первое время существования клуба, получив согласие его члена — издателя Сюдзабуро Судзуки, открыл канцелярию в его офисе.

Это было весной следующего года (1943). Тосон передал мне, что если я окажусь в его районе, он будет рад меня видеть. Я тотчас пришел к нему домой. Он сидел за столом в японской комнате. Я, как обычно, первым делом доложил ему о делах финансовых: после закрытия офиса ПЕН-клуба я, с разрешения Сюдзабуро Судзуки, положил чек на девять тысяч иен в сейф его офиса, но поскольку ПЕН-клуб прекратил свою деятельность, а эти деньги господин Окура пожертвовал из благодарности лично Тосону, то если в эти чрезвычайные времена он захочет ими воспользоваться… Тосон прервал меня:

— Когда-нибудь ПЕН-клуб возобновит свою работу, до тех пор не следует притрагиваться к этим деньгам.

Согласившись, я попросил его сообщить своему заместителю Арисиме, что деньги хранятся в сейфе офиса господина Судзуки. Он вновь резко меня оборвал:

— Сегодня я хотел тебя поблагодарить.

Я невольно поправил воротник и взглянул в глаза Тосону, а тот тихим голосом стал рассказывать.

В прошлом году, когда его избрали председателем Патриотического союза писателей Японии, он понял, что военные тем самым словно бы распяли его на кресте. Дело в то, что два года назад, когда писатели всем скопом, заискивая перед военными, участвовали в организации под названием Ассоциация помощи трону, многие в руководстве ПЕН-клуба советовали Тосону по этому случаю распустить ПЕН-клуб. Предложив этим людям выйти из ПЕН-клуба, он твердо заявил им, что если даже он, председатель, останется в одиночестве, клуб он распускать не станет. В результате по приказу военных он был назначен главой Патриотического союза писателей, и поскольку в нынешних условиях отказаться не было возможности, военные и все вокруг были уверены, что, приняв новый пост, он уйдет с поста председателя ПЕН-клуба и тот сам собой распустится. Однако Тосон каждый раз, когда его спрашивали, прямо отвечал, что он председательствует в обеих организациях. Нынче же, поняв, что военные «распяли его на кресте» и не сегодня завтра убьют, он страстно желал лишь одного: чтобы и после его смерти ПЕН-клуб продолжал существовать, оставаясь в Японии последним окном, открытым в мир. Он искренне был озабочен только этим. Тосон вновь поблагодарил меня, сказав, что в этих скорбных трудах ему сочувствовали только четыре человека — Масамунэ Хакутё, Токуда Сюсэй, Икума Арисима и я.

Не находя слов для ответа, я склонил голову перед его благородством.

Между тем Тосон продолжал.

Военные постоянно сообщают народу о своих повсеместных победах, но в действительности они, по-видимому, попали в тяжелое положение, им уже теперь не до нищего старика, «распятого на кресте», и благодаря тому, что они забыли пронзить его копьем, он, осмелев, спустился с креста и даже отпраздновал Новый год… Тосон улыбнулся.

— А все потому, что через последнее открытое в мир окошко ПЕН-клуба мне пришла благая весть, — сказал он и показал мне письмо из-заграницы.

Это была новогодняя открытка — поздравление с 1943 годом, отправленная из швейцарской Лозанны через Министерство иностранных дел на имя председателя ПЕН-клуба Тосона. Она была послана председателем ПЕН-клуба Лозанны М., с которым Тосон встретился и сдружился во время международного съезда ПЕН-клубов в Буэнос-Айресе. Вот этот поразительный текст:

Япония — маленькая страна, которую называют восточной Швейцарией, и при этом она ведет в одиночку войну с мощными державами, все швейцарцы поражены ее мужеством и, испытывая к Вашей стране глубочайшее уважение, разделяют ваши неимоверные страдания. Особенно вы, писатели, желающие мира во всем мире и стремящиеся к повышению человеческой культуры, — какой духовный опыт обрели вы в эти бедственные дни, какие мысли вами владеют?.. Война должна непременно скоро закончиться, и тогда писатели всего мира смогут собраться на международный конгресс, чтобы поведать друг другу о пережитых страданиях, о своем опыте, о своих думах и сообща обсудить, как сделать так, чтобы на земле не было войн и установился мир во всем мире. Я верю, что этот день уже близок… Поздравляю с Новым годом, с надеждой, чтобы это осуществилось в наступающем году.