Кстати, «платья» у данной группы отличались цветом от моего. Если у меня была синяя распашонка, то у этих белые. Нагрудники так же были черными, а не коричневыми, как у меня. Что-то мне подсказывало, я мчусь не к своей группе.

Тем временем «мужик с метелкой в голове» отошел от своих облезлых собратьев и вышел мне навстречу.

— Почему так долго?! — рявкнул он, смотря на меня полным гнева взглядом серых глаз.

По своему опыту я знала, что люди, которые начинают тебя отчитывать с порога, не нуждаются в объяснениях. Им нужно покаяние и извинения.

— Простите, томин, — в приветствии сложив руки на груди, покаянно сказала я, назвав мужчину формальным приветствием к старшему по званию, не имея ни малейшего понятия, кто именно передо мной.

— Почему один? — опять рявкнул мужчина.

— Остальные будут позже, томин, — ответствовала я.

— Нет времени ждать, — сквозь зубы процедил он, — нагонят, — махнул он рукой. — Выдвигаемся к восточной границе, — он повернулся ко мне спиной, и более никого не дожидаясь, уверенным шагом направился в противоположную от Центра сторону.

Я же шлепала в самом конце, отчаянно гадая во что, Айд меня подери, я влезла на этот раз?

Почти бегом, мы огибали поселение Резиденции Дома Дриэлл по дуге, не заходя в самый центр, точно наш «главарь» не желал тревожить покой мирных жителей. Возможно, это были лишь мои фантазии, но мне казалось никто из мирных жителей ни сном, ни духом о творимом вокруг переполохе. Все так же мирно прогуливались аланиты и рабы по узким улочкам окраины этого городка. Занимались своими делами встреченные нами хозяева небольших домиков из белого камня, что буквально устилали кварталы окраины поселения. Все выглядело достаточно мирно и спокойно, точно не было врага у самых ворот в их непотревоженный мир, не стояла война на пороге империи. Люди и не люди продолжали жить, чувствуя себя в безопасности и не желая менять привычный уклад жизни. Неужели столь нерушима была их вера в силу аланита под Крылом которого они жили? Или они не знали о том, что происходит за стенами Резиденции? Я не знала. Больше всего меня волновало то, куда и зачем мы сейчас бежим. Потому как, судя по всему, мы никого не выслеживали, а двигались по намеченному маршруту. Наш отряд состоял примерно из тридцати аланитов и меня, которая замыкала этот строй. Встреченные нами прохожие с любопытством смотрели нам в след, но также легко отворачивались и продолжали свой путь. И лишь две рабыни, что по всей видимости несли в своих руках высушенное белье, позволили отпустить несколько комментариев нам в след, которые я с интересом подслушала.

— Неужели будет война, — прошептала одна из женщин, покрепче прижимая к себе свою корзину с бельем, точно пытаясь защититься ею от окружающего мира.

— Не будь дурой, Берта, — шикнула на нее товарка, — хозяин сказал, что Господин выстроил такую защиту вокруг своей резиденции, что ни одна муха не пролетит.

— Но, зачем тогда боевые маги… — кивнула девушка на нашу группу, а я едва не запнулась и не врезалась головой впереди бегущего «боевого мага». Продолжение их разговора осталось для меня тайной. Зато теперь, я могла догадываться, куда мы бежим и зачем. Не то чтобы я была великим стратегом, просто это казалось для меня логичным. Какой бы ни была защита, если произошел прорыв на границе, и она пала, то было бы логично укрепить собственную крепость.

— Дерьмо, — выдохнула я, характеризуя собственное отношение к происходящему.

Все-таки война.

* * *

Киран наблюдал за тем, как войско верховного омэна ритаров занимается прорывом границы. Мужчина стоял на холме, откуда сам верховный омен наблюдал за происходящим в долине сражением. На самом деле, более всего это действие напоминало странного вида построение с той и другой стороны. Ни звона заговоренных мечей, ни шума хлопающих крыльев в небе, ни криков, ни лишнего вздоха вокруг. Первое сражение велось между магами с той и другой стороны, которые живой цепью растянулись вдоль границы. Магия изливалась в мир заставляя воздух пахнуть озоном, а небо хмуриться. Как только прорыв будет осуществлен, разразиться самая настоящая буря. Ветер уже заметно усилился, но небеса пока не спешили обрушить свой гнев на умирающие земли пограничья.

Самирен расположился у самого обрыва холма. Казалось, что он вот-вот сделает последний шаг, чтобы оттолкнуться ногами о землю и уже в небесах расправить крылья и присоединиться к своим войнам. Сейчас лишь он и его свита поддерживали облик столь напоминающий человеческий, и это стоило расценить, как дань уважения к Кирану.

Ведь лишь Киран не мог достаточно хорошо разобрать истинный язык ритаров, на котором они говорили друг с другом в своей звериной ипостаси. Этот странный не то щебет, не то клекот больно резал слух и отдавался вибрацией где-то в солнечном сплетении, точно звуковые волны, которые издавали эти существа проходили сквозь тело мужчины. Глаза ритаров сейчас более всего выдавали их звериную ипостась. Янтарно-желтый лед пронизанный тонкой ниточкой черного зрачка, они в предвкушении следили за тем, как шаг шагом приближается миг, когда они наконец смогут вернуть свое! Смогут отомстить и вернуть священный дар богов в свои земли, чтобы перестать существовать и наконец-то начать жить!

— Уже скоро, — толи прошипел, толи сказал Самирен и предвкушающе улыбнулся.

Из черных волос, убранных в высокую тугую косу, в которую были вплетены металлические и золотые нити, украшенные янтарными и рубиновыми бусинками, выбилось несколько прядей, которые сейчас то и дело падали на глаза мужчины. Но, пожалуй, это было единственным недостатком в его образе. Высокий, сухопарый, в идеально пошитом костюме из темной кожи пустынных ящеров, он казался диковинной ядовитой змеей, которая вот-вот готовилась к решающему прыжку.

— Да, — просто ответил Киран очевидные сейчас вещи. — Уже скоро.

Смотря на то, как рвется полотно защитной магии, мужчина не испытывал ничего, кроме странной темной печали и такого же темного, глубинного умиротворения. Хотя где-то на дне этого озера из печали и покоя, бушевала настоящая буря, сотканная из любви и надежды, желания защитить и быть рядом. Впервые за несколько сотен лет, он открыл на дне собственной души это тайное место, где позволял существовать всем этим давно забытым чувствам — мечтам.

— За то время, пока эчари принадлежали аланитам, — тихо продолжил Самирен, — нас стало меньше на треть. Многие женщины не могут выносить и родить дитя истинной крови, многие страдают от голода и гибнут в попытках найти и отобрать чужое или защитить свое. Раньше баланс сил уравновешивал наш мир и земли, с тех пор, как они использовали нашу силу против нас, мы упрямо катимся в пропасть… — тяжело вздохнул он. — И я говорю не только о нашем виде. Посмотри на них, — кивнул он туда, где все еще пытались удержать границу аланиты. Оставались считанные мгновения до падения. — Они стали жирными и неповоротливыми, иллюзия превосходства искорежила их природу. Можно ли назвать то, что я делаю благом для их вида? Мне бы не хотелось, но в итоге так и будет.