Над головой у Энтрери просвистела плеть; он пригнулся и машинально загородился Когтем Шарона, чтобы не позволить змеям укусить себя. Но опытная жрица уже наступала; она с силой взмахнула булавой, целясь по но гам ассасина. Магическое оружие сверкало и искрилось, энергия, заключенная внутри него, готова была вырваться наружу. Энтрери едва успел отпрянуть, чтобы избежать сокрушительного удара, и лишь чудом ему удалось удержать равновесие.

Ассасин напомнил себе, что и ему, в свою очередь, не стоит недооценивать противников. Ведь это были темные эльфы, прошедшие превосходную боевую подготовку, невероятно ловкие и проворные. Хуже того: перед ним были женщины, которых, как правило, обучали более старательно, чем мужчин.

Он выпрямился, стараясь сохранять равновесие, и начал контратаку, цель которой состояла в том, чтобы как можно скорее подобраться к женщине вплотную и не позволить ей достать себя кошмарной плеткой.

Плеть снова просвистела – слева от него, но слишком далеко, не представляя угрозы, и Энтрери подумал, что он получил свой шанс.

Но не успел он сделать хотя бы шаг вперед, как что-то материализовалось прямо из воздуха справа от его головы. Прежде чем магический призрачный молот ударил Энтрери, убийца сообразил, что жрица взмахнула плеткой лишь для того, чтобы отвлечь его и дать возможность своей сообщнице, все еще сидевшей на полу, воспользоваться молотом.

Энтрери принял удар, но в последний момент пригнулся и развернулся так, чтобы молот ударил его не по виску, а по плечу. Он продолжал поворачиваться, затем бросился влево и, вращаясь, полетел на пол; это движение застигло врасплох жрицу с плетью и обеспечило ассасину те несколько мгновений, в которых он нуждался.

Оказавшись в какой-то момент в воздухе лицом вниз, Энтрери увидел жрицу, стоявшую на коленях на полу: она снова колдовала. Метнувшись, Энтрери нанес ей неожиданный удар с тыльной стороны руки.

Разумеется, эта жрица окружила себя магической защитой, но кинжал Энтрери с рукоятью, усыпанной драгоценными камнями, тоже был магическим. Клинок пробил защитный барьер, который ничуть не замедлил движения руки ассасина, и вонзился в глаз жрицы. За миг до этого брови женщины поползли вверх от изумления. Смертельно раненная жертва взвыла и отпрянула. Трясущиеся руки ее потянулись к страшному кинжалу, но она не нашла в себе смелости прикоснуться к лезвию.

Энтрери рухнул на пол, но тут же встал на колени, а затем с замечательной скоростью и проворством вскочил на ноги. Однако он двигался недостаточно быстро для того, чтобы избежать укуса змеи второй противницы; плеть обожгла ему ногу от бедра до щиколотки. Он поморщился от боли, развернулся, чтобы принять боевую позицию, и обнаружил жрицу прямо перед собой. Ее булава стремительно приближалась к его лицу.

Резким движением меча Энтрери преградил путь тяжелому оружию, но могучий удар отбросил его меч назад. Лишь в последний миг ему удалось уклониться, чтобы смертоносный алый клинок Когтя Шарона не рассек лицо. Страшная смерть пронеслась лишь на волосок от его щеки.

Ассасин отскочил назад, попытался принять устойчивое положение, чтобы атаковать жрицу, но она не собиралась уступать ему преимущество, и заколдованное оружие сверкало в ее руках.

* * *

Дзирт понял, что жрица, сидевшая в дальнем конце стола, была Верховной Матерью Жиндией, и понял, что должен добраться до нее как можно быстрее. Но между ним и Жиндией Меларн оставались еще две женщины.

«Скоро одной жрицей станет меньше», – подумал он и бросился в атаку. Жрица, очевидно, удивленная, даже не успела выхватить оружие. Он нанес колющий удар Ледяной Смертью, не сомневаясь, что сейчас убьет женщину.

Но жрица произнесла слово, всего лишь одно слово, и исчезла, просто испарилась, а меч Дзирта пронзил пустоту.

Он не сразу сообразил, что произошло, хотя и слышал о такой вещи, как заклинание Зова; но размышлять было некогда, и Дзирт устремился к следующей жрице.

И внезапно очутился в темноте, в абсолютной, непроницаемой тьме; с другой стороны, в сражении с темными эльфами этого вполне можно было ожидать. И поэтому он продолжал двигаться вперед, сосредоточившись на картине, оставшейся перед его мысленным взором; он вытянул перед собой руку с мечом в попытке достать жрицу прежде, чем она сумеет увернуться.

Дзирт почувствовал колдовские флюиды, и где-то на краю сознания мелькнула мысль, что он наступил на некий магический глиф; а в следующий миг по его ноге с треском пробежала мощная молния, и удар отбросил его в сторону и вверх. Хотя удар застиг Дзирта врасплох, он сообразил, что нужно изогнуться всем телом. Справившись с судорогами, вызванными ударом молнии, он вытянул ноги вперед, а в следующий момент врезался в стену овальной пещеры.

Затем с силой ударился об пол и машинально попытался подняться, думая только о том, как бы не выронить мечи. Пальцы у него тряслись, руки самопроизвольно сгибались в локтях с такой силой, что болели суставы. Дзирт вылетел из сферы тьмы, утратил ориентацию и почувствовал себя уязвимым. Он понял, что представляет собой легкую добычу, и поэтому попытался вновь обрести равновесие и овладеть собой, заставил себя подняться на ноги.

Жрица тоже покинула магическую сферу тьмы и отошла от стола по направлению ко второй, закрытой двери. Она снова колдовала, но это волновало Дзирта меньше всего. Верховная Мать Жиндия, которая стояла прямо перед вторыми бронзовыми дверями, тоже произносила заклинание.

Прежде чем он сумел сделать хотя бы шаг, на него обрушился огненный водопад, жгучий, ослепительный; пламя скрыло его, поглотив, и оплавило каменный пол у него под ногами.

Сквозь треск пламени Дзирт различил хохот жриц, уверенных в его гибели.

* * *

Ивоннель издала протестующий вопль, увидев, что Дзирта охватило всепожирающее пламя.

– К нему! Спаси его! – вскрикнула она, телепатически обращаясь к своей спутнице, с которой они были мысленно объединены, и одновременно громко закричала в зале прорицания, в Доме Бэнр.

Однако, еще не успев договорить свое приказание, Ивоннель поняла, в чем дело, и ее интерес к этому воину и восхищение им возросли в тысячу раз.

Они покинули сознание Энтрери и испытали при этом невероятное ощущение – как будто весь мир закружился вокруг них.

* * *

Если в комнате у него за спиной началась сумятица – жрицы спотыкались и падали, бросались из стороны в сторону, взрывались огненные шары, тьма скрыла половину помещения, – то в коридоре за порогом зала царил абсолютный хаос.

Все происходило именно так, как планировал Джарлакс.

Его магические клейкие шары врезались в воинов, бежавших в авангарде, остановили их, заставили беспомощно топтаться на месте и превратили в препятствие для тех, кто пытался обойти их и броситься на пришельцев. Джарлакс, стоя за порогом, привел в действие свои магические наручи. Он несколько раз согнул руку в локте, и каждый раз из наручей в его пальцы выскальзывал призрачный кинжал. Один за другим летели эти клинки в коридор, за спины беспомощно барахтавшихся воинов-дроу. Подобно рою рассерженных пчел, они впивались в темных эльфов, вынуждая их уклоняться, пригибаться и бросаться в сторону. К тому же воинам мешали трое склеенных между собой стражников.