— Пожалуйста, хозяин, — обхаживала его я, — покорми Дину. Он положил мне в рот кусочек сваренного в вине, подслащенного медом мяса, запихнув его пальцами между зубами и щекой.

— Спасибо, хозяин, — прошептала я с куском мяса во рту, целуя его.

Я оглянулась, смакуя мясо. Вон, поодаль, — Сульда. Сегодня вечером мне досталось больше лакомых кусочков.

Здесь, на заставе Турмусовых Камней, меня научили ублажать мужчин.

Я улыбнулась, глядя на Сульду. Она бросила на меня злобный взгляд. А вот и пленник. Коленопреклоненный, всеми покинутый, в тяжких оковах. Да он на меня смотрит! В этот вечер я не раз ловила на себе его взгляд. Я улыбнулась, сложила губы и послала ему воздушный поцелуй. Мне простили эту дерзость. Обнимавший меня мужчина рассмеялся. А я все смотрела на пленника. Ох и поиздевались мы над ним сегодня! Отвели душу. А я, кажется, больше всех отличилась. Как он смел вести себя со мной как хозяин? Пленник в цепях! Мы из кожи вон лезли: и вина ему подносили, и лакомствами потчевали. То заговаривали с ним почтительно, будто он вовсе и не пленник во вражеской крепости, то захлебывались хриплым шепотом, будто места себе не находим от возбуждения. Прижимались к нему, ласкали, целовали. Дразнили, насмехались, издевались. Рабыни искусны в таких вещах, а я превзошла всех.

Он смотрел на меня.

Воин прижал меня к себе, навалился сверху. Я истово целовала его. Музыканты наигрывали горианские мелодии. Кто-то схватил меня за щиколотку.

— Погоди! — приглушенно прикрикнул тот, что был со мной, прижавшись губами к моей шее под ухом, удерживая и целуя. Рука его скользнула к ошейнику, подтянула его повыше, прямо к подбородку, чтобы меня от него не утащили.

— Побыстрей там с рабыней! — торопил, держа меня за лодыжку, другой. Я засмеялась и тут же, не сдержавшись, вскрикнула, отзываясь на мужскую ласку.

— Немного вина Дине, хозяин, — попросила я, прижимаясь к нему.

Как и другие девушки, я ползала между столами. Некоторые мужчины щедрее своих собратьев. Подползла Фина.

— Пошла вон! — прошипела я. Она сердито поползла прочь, ища кого-нибудь еще.

— Немного вина Дине, пожалуйста, хозяин, — просила я. Он, схватив меня за волосы, откинул мне голову и прижал

ко рту чашу. Я засмеялась, почувствовав вкус вина. Вино пролилось, потекло по горлу, под ошейником, дальше, под шелк, по левой груди.

И тут с грохотом распахнулась дверь. В зал ввалилась толпа вооруженных мужчин в шлемах.

— Проволока на стене перерезана! — вскричал здешний воин и тут же, настигнутый мечом, покатился по полу, истекая кровью.

От стола, пошатываясь, поднялся напившийся допьяна Борчофф. Туриане дико озирались. Музыка смолкла. За стенами зала слышались крики и звуки борьбы.

— К оружию! — скомандовал Борчофф. — Звонить тревогу! Все больше воинов врывалось в зал. Туриане бросились к стенам — за оружием. Отчаянно визжали рабыни.

И вот пришельцы захватили зал. Быстрые, ловкие, лютые, в серых шлемах с гребнями из шерсти ларлов и слинов. Загорелые, обветренные лица — скорее всего, прилетели на тарнах.

— Ключ от кандалов! — потребовал, вставая, узник.

К горлу Борчоффа приставили клинки. Его люди бросали оружие. Полная внезапность. Из-за музыки мы ничего не слышали.

Остро заточенными крюками, подвешенными снизу к сбруе тарнов, они перерезали проволоку и сорвали ее со столбов. Подлетели на тарнах, стараясь не попадать в свет лун, сначала низко, в нескольких футах над землей, хоронясь в тени, а потом, за четверть пасанга от крепости, внезапно взмыли в небо, первый отряд перерезал проволоку, открывая путь второму, третьему и четвертому. И вот на стену, на крыши и во двор крепости с неба посыпались люди. Многие почти мгновенно прорвались к залу. Видимо, хорошо изучили план крепости. Действовали быстро и четко.

Взбешенный, почти протрезвевший, Борчофф швырнул одному из захватчиков ключи от кандалов. Их тотчас же отомкнули. Мужчина стоял гордо выпрямившись, потирая запястья.

— Ты предводитель этих людей? — спросил Борчофф.

— Да, — ответил тот.

— Тебя схватили, когда ты вынюхивал план крепости и секреты ее обороны.

— Все было выведано заранее, — ответил мужчина, — и мы разработали план. Мне нужно было только угодить к вам в руки.

— Ты намеренно дал себя схватить?

— Да. Таким образом я попал в крепость, сумел сориентироваться на месте и ускорить действия моих людей. — И он отвернулся, давая указания своему помощнику. Тот, в свою очередь, стал отдавать приказы воинам. Они взялись за дело.

— Значит, ты наблюдал, — заключил Борчофф

— Старался зря времени не терять, — ухмыльнулся мужчина. — И твои люди, как я и ожидал, во многом сыграли мне на руку. Говорили о чем угодно, не смущаясь присутствием того, кому, как они считали, уготованы рабские цепи, а то и прямо к нему обращаясь.

Борчофф бросил укоризненный взгляд на своих подчиненных.

Предводителю захватчиков подали меч и сумку. Он повесил ее на плечо.

— Мы еще поговорим, предводитель, — бросил он Борчоффу — Но ты, наверно, понимаешь: мы действуем быстро.

— Еще бы, предводитель, — отвечал Борчофф. — Ведь мы в зоне, патрулируемой летающими на тарнах воинами Ара.

— Нынче вечером патруль запоздает, — сообщил мужчина. — Им будет не до вас: в нескольких пасангах к югу горят поля. Их надо обследовать и доложить обо всем правителям.

Кулаки Борчоффа сжались.

— В оковы его! — Предводитель ткнул пальцем в цепи, которые совсем недавно опутывали его самого.

На руках и ногах Борчоффа защелкнулись кандалы.

— Кто ты? — в ярости вскричал Борчофф.

— Девятнадцать часов уже есть? — спросил мужчина.

— Да.

— Я Раек. Из касты Воинов из города Тревы.

Рабыни с криком бросились прочь, а с ними и я. За спиной слышались чьи-то приказы. Захватчики грабили крепость.

Что было духу мчалась я по темному коридору. Позади — топот мужчины. Нет, свернул, погнался за кем-то другим.

Обрывки шелка почти сползли. Я попыталась сорвать с ноги колокольчики. Мимо пронеслась девушка, свернула куда-то. Я затравленно огляделась. Стальная дверь! Не охраняется! Быстрей внутрь! Снова коридор. Задыхаясь, гремя колокольчиками, я бросилась вперед. Снова дверь, снова коридор, освещенный висящей на цепи лампой. Он мне знаком! Это по нему вела меня Саша в первый день в Турмусовых Камнях. Череда запертых дверей. Ринувшись было к ним, я тут же отпрянула. Нет, там прятаться глупо, даже если удастся войти. Там сокровища. Уж туда-то мародеры наверняка влезут. Надо найти то место, где хранится грошовый товар. Кажется, это дальше, по ту сторону стальной двери. Я бросилась бежать. Вот она, тяжелая стальная дверь. Теперь ее никто не охраняет. Оставив дверь приоткрытой, я принялась одну за другой дергать боковые, что ведут в хранилища дешевых товаров. Все заперто. Рванулась к решеткам. Не открываются! Из глаз брызнули слезы. Куда деваться? Стоит кому-нибудь войти в коридор, вот я — как на ладони, мечусь от двери к двери, прелестная полуодетая рабыня с колокольчиками на ноге. Западня. Снова к решетке. Негде спрятаться! Некуда скрыться! Стеная от отчаяния, я привалилась спиной к железным прутьям. Вгляделась в пролет коридора. Пока никого. Коснулась ошейника. Вцепилась в кое-как свисающий с бедер лоскуток шелка. Красота меня погубит! Снисхождения от горианских мужчин мне не дождаться. Как страшат меня их веревки и плетки! Я — рабыня! Кто знает, что со мной сделают, попадись я им в руки! Там, дальше, — дверь в комнату Борчоффа. Подбежав к ней, я потянула дверь на себя и вошла. На стене — плетка. Это ею стегал он меня за непослушание. Это после ее ударов я, прирученная, рыдая, молила надеть на меня ошейник. Вот этот самый ошейник. Едва завидев плетку, я отшатнулась. Один ее вид наводит ужас на рабынь. Рабыня знает, чего от нее ждать. Испробовала на себе. Горианин, чуть что ему не по нраву, без лишних раздумий пустит плетку в ход. Девушка всегда помнит об этом. Что может быть страшнее? В коридоре за второй дверью послышались возгласы, зазвенели мечи. Истошно закричала девушка, забарабанила в дверь, заскребла ногтями по стали. Что делать? Но вот уже ее, отчаянно вопящую, тащат прочь. «Свяжи и отволоки к стене, — услышала я. — Ставь свою метку. Я возьму следующую». Несчастная вскрикнула, как от внезапной боли, и ее уволокли. Снова голоса. Я бросилась назад — к двери, через которую вошла. Ручка другой двери задергалась. В стену застучали мужские кулаки. Деревянная перегородка, не выдержав, треснула, в дыру, нашаривая замок, просунулась рука. Я метнулась обратно, туда, откуда вошла. Едва выбежав, услышала: в комнату ввалились разгоряченные мужчины.