Джон Клири и Дэнси Мидоуз приносили друг другу клятвы, которые так мало кому удается исполнить. Клементина старательно ловила каждое слово, она была растрогана, хотя и знала, что Дэнси выбрала для свадьбы Безголовый мыс, потому что здесь они с дядей Клементины впервые занялись пьяным сексом — под перевернутой лодкой, без презервативов, зато с полными трусами песка. Дэнси рассказывала Клементине все в подробностях. Нет, у них с Кэйблом все будет не так.

Никаких волынок. Никакой обслуги. Ни песчаных блох, ни галстуков-мутантов. Когда, глядя на Дэнси, Клементина представить себе, каково это будет — связать свою судьбу с Кэйблом, ей виделось что-то вроде того первого плавания на доске для серфинга. Только в ее мыслях они не выходили на берег у Безголового мыса, а, наоборот, уплывали в открытое море и так и не возвращались.

Дэнси и Джон Клири поцеловались. Они с такой силой сплющили друг другу губы, что Клементина испугалась, как бы не потекла кровь. Но нет, никакой крови, Дэнси даже рассмеялась. Она подбросила свой букет вертикально, и тот ударился о крышу павильона.

— Вот тебе и примета, — сказала Клементине мать, выбирая из ее волос веточки перекати-поля.

Снова зазвучали волынки, и Клементина впервые в жизни почувствовала необходимость выпить чего-нибудь покрепче. А потом отправиться на поиски Кэйбла. Они смогут потанцевать. Или заберутся в машину и будут болтать, пока дождь не прекратится и на небе снова не покажется солнце.

Дэнси как-то говорила, что водка почти не имеет вкуса. При выходе из павильона стоял вместительный резервуар для охлаждения напитков, который Клементина сама же помогала заполнять льдом, газировкой и пивом. Среди прочего ей попадалась и бутылка «Смирноффа».

Она откопала баночку «Кока-Колы», вылила половину и налила туда водки. На вкус в общем-то сносно. Раз одалживать вещи у знакомых разрешается, Клементина подумала, что ничего страшного не случится, если она позаимствует чей-то зонт-трость, оставленный у входа в павильон, и валявшееся на резервуаре-холодильнике полотенце. Вооружившись всем необходимым и прихватив банку из-под «Колы» и остатки водки, она прошмыгнула в сторону дюн.

Содержимое банки кончилось, но Клементина никак не могла понять, достаточно она напилась или нет, поэтому продолжала прихлебывать водку из бутылки. Ее зад, несмотря на постеленное на песок полотенце, промок насквозь. Оставшийся где-то внизу павильон для настольного тенниса казался далеким и призрачным, как сон. Мало-помалу серый свет пасмурного дня окончательно потускнел, и Клементина услышала слабое потявкивание, среди жесткой, прибитой дождями травы сновали какие-то тени. Бродячие собаки или даже койоты, кажется, шесть или семь. Видимо, охотились на мышей или лягушек. На Клементину, жалко съежившуюся под зонтом, они не обращали никакого внимания. То побегают, то замрут; спины пригнуты, морды у самой земли, лапы разрывают затвердевший мокрый песок. Прорезая дождевые потоки, низко кружились летучие мыши. Собаки гонялись и за ними тоже, челюсти щелкали, как фарфоровые капканы.

Когда Клементина наконец поднялась, псы поглядели на нее, как на непрошеного гостя. Она встряхнула зонтом, и они убежали. Позже выяснилось, что эта часть вечера прошла для нее еще довольно удачно: она умудрилась напиться в уединении и при этом не быть сожранной бродячими собаками.

А потом дела покатились под откос. Совершив вояж в туалет, Клементина обнаружила, что ее прическу и макияж постигла печальная участь. Вдобавок она зацепилась подолом за дверь и порвала платье. Когда она наконец отыскала Кэйбла, тот танцевал с распутной Лиззи Йорк, свидетельницей на свадьбе.

Но для Клементины это уже не имело никакого значения. И ужасная старомодная музыка — тоже.

— Привет, Кэйбл, — заорала она.

— Привет, Клементина, — ответил он, доведя до конца фигуру танца. — Тебя мама искала. Что-то случилось?

— Извини, Лиззи, — сказала Клементина, — мне нужно срочно показать Кэйблу кое-что. Мы сейчас вернемся. Обещаю.

Лиззи показала Клементине оттопыренный средний палец. Клементина пожала плечами, улыбнулась и потащила Кэйбла сквозь толпу танцующих на улицу, под дождь. Она потеряла где-то зонт, но сейчас это было неважно. Дождь щекотал кожу и пузырился как газировка.

— Что ты хотела мне показать? — спросил ее возлюбленный.

Они прошли мимо столба, на котором отмечали уровень приливов. Крошечные призрачные крабы вершили какие-то свои тайные делишки в мокром песке. Они записывали историю Клементининой жизни. Кэйбл Мидоуз, Кэйбл Мидоуз, Клементина любит тебя.

— Клементина, так что я должен был тут увидеть?

Она взмахнула рукой:

— Океан!

Кэйбл рассмеялся, и Клементина решила, что это хороший знак. Она кажется ему забавной,

— Но не просто океан! — продолжала она. — А все, что в нем. Знаешь, там ведь могут быть акулы. Или русалки. Они водятся там, как бродячие собаки в дюнах. Мир полон удивительных вещей, но никто их не замечает! Никто кроме тебя и меня. — Ее волосы мокрыми колечками прилипли к шее. Может быть, она и сама была похожа на русалку.

— Как тебе кажется, я похожа на русалку? — спросила она у своего возлюбленного.

— Клементина, солнышко, — терпеливо произнес Кэйбл, — мне кажется, ты похожа на пьяную. К тому же мы оба промокли, давай вернемся в павильон.

— Здесь такая романтичная обстановка, правда? — не унималась Клементина. — И если ты захочешь поцеловать меня, я это пойму.

Ни единой звезды на небе, тучи и дождь. Больше всего на свете ей хотелось избавиться от чулок, но сначала надо было сбросить туфли. Пожалуй, лодочки на шпильках — не самый лучший выбор для свадьбы на пляже. С каждым шагом на протяжении всего вечера Клементина оставляла в бедном, ни в чем не повинном песке маленькую дырочку.

— Не подумай, что я не ценю твоего предложения, Клементина, — промолвил Кэйбл, — но, черт возьми, нет.

— Вот дерьмо, — пробормотала Клементина. — Ты что, голубой?

— Нет! — возмутился Кэйбл. — И прекрати раздеваться, ладно? Я не голубой, просто меня это не интересует. Не хотелось бы показаться гадом, но ты не в моем вкусе.

— Я и не раздеваюсь, — возразила Клементина. — Просто туфли сняла. И чулки. И вообще чего ты взъелся? Дэнси говорила, что ты спишь голышом. До сих пор спишь? У меня полные чулки песка. И что ты имел в виду, когда говорил, что я не в твоем вкусе? Что со мной не так?

— Ты слишком маленькая, — сказал Кэйбл. — Я, в отличие от твоего дяди, не в восторге от малолеток. — И, предъявив этот веский довод, он, прямо как в Клементининых любовных романах, развернулся и зашагал прочь, оставив Клементину одну под дождем в одной туфле и сползших до щиколоток чулках.

Сняв, наконец, ненавистные туфли, Клементина представила, что океан — это и есть вся эта дурацкая свадьба, скатала чулки в шарик и кинула их в воду. А следом за ними туфли. Возвращаясь к павильону, она решила срезать и пойти через стоянку и так сильно распорола левую ступню об осколок пивной бутылки, что потребовалось шестнадцать швов и переливание двух литров крови. А еще ей промыли желудок — просто так, на всякий случай. И знаете, кто нашел ее, валяющуюся без сознания и истекающую кровью, и вызвал скорую помощь?