– У меня есть информация, понятно? – Мерриуэзер по очереди взглянул на каждого из нас. – Я могу дать показания, которые позволят упечь кое-кого в тюрьму, но, если я вам помогу, я хочу остаться в живых. Мне нужны все эти штуки, какие полагаются свидетелю: охрана и защита, новая личность, все в этом роде. Понятно?

– Если ваши показания окажутся вескими и правдивыми, – проговорил Нокс, – и вы подтвердите их в суде, тогда, безусловно, все это будет для вас организовано. Но пока мы вас не слушаем, мы ничего не можем решать. Мерриуэзер долго обдумывал ситуацию. – Вы знаете, раньше я никогда такого не делал, – наконец признался он. – Я не доносчик, уж поверьте мне. Если бы дело касалось этого проклятого мальчишки… из-за него все и пошло вкривь да вкось.

– Так что же произошло на самом деле? – спросил я, сам не понимая, доволен я или угнетен тем, что мы наконец приблизились к истине.

– В тот день меня там даже не было, и это правда. Я не имею к этому никакого отношения. Я никогда бы не убил ребенка. У меня у самого трое детей. Я не какой-нибудь проклятый педофил.

– Давайте начнем по порядку, Джек, – перебил его Нокс. – Для чего использовался дом Фрэнкса?

Тот глубоко затянулся, потом, не глядя на нас, ответил:

– Для контрабанды. Через этот канал проходило огромное количество героина. Курьеры доставляли товар в окрестности Кента, а потом Фрэнкс или тот, кого он нанимал, ехали туда ипривозили сюда на хранение. Мы считали этот дом надежным местом, так как полиция не могла и подумать, что здесь находится героин. Уж очень шикарный район.

– А за наркотики платил Стефан Хольц, да? – поинтересовался я. – Товар принадлежал ему?

– Да, он принадлежал организации.

– Так какое отношение это имело к Роберту Джонсу?

– Ну, туда доставляли не только героин. Понимаете, мы с Тони Фрэнксом подчинялись Нилу Вэймену, а Нил занимался и еще кое-какими делами тайком от Стефана, потому что знал. Стефану это не понравилось бы.

– Какими именно?

– В основном оружием. И не только пистолетами, а гранатометами, «АК-47» и даже противотанковыми ракетами. Понимаете, Тони когда-то был военным наемником и установил нам связь с поставщиками наркотиков через Боснию. Это была его идея – заняться оружием, так как канал был уже налажен, а Босния битком набита всяким железом. Так вот, Стефан выступил против этой идеи, он не хотел, чтобы мы давали оружие людям которые могли использовать его против нас, но у Нила имелись свои контакты. Не только здесь, но и в Ирландии, он считал, что сможет наварить на этом хорошие деньги и боссу не обязательно об этом знать, так мы этим и занялись. Дело пошло настолько здорово, что Нил стал подумывать, не будет ли лучше если организацию возглавит он, а не Стефан. Он говорил, будто Стефан слишком консервативен и не так уж умен. Два года назад Вэймен даже заставил нас подложить в дом Томми Хольца ящики с винтовками, чтобы убрать его с дороги. Думаю, он хотел уничтожить одного за другим всех Хольцев. Так или иначе все шло отлично, основную работу выполнял Тони, а я только время от времени проверял его, но вдруг в прошлом году, в феврале, утром мне позвонил Тони и сказал, что у него проблема. Очень серьезная. Я приехал к нему и еле поверил своим глазам. Даже сейчас вспоминаю это с ужасом. На полулежал этот мальчуган, Роберт Джонс, со своими газетами. Он был мертв, а рядом стояли Тони и этот амбал Шон Мэттьюз, иногда помогавший ему. Они не знали, что теперь делать.

Он нервно затянулся, покачивая головой, очевидно, заново переживая ту сцену.

– Ну, первым делом я поинтересовался, как это произошло. Тони рассказал, что они разбирали в передней комнате недавно доставленные ящики, полные оружия, когда услышали позади дома какой-то шум. Тони пошел узнать, в чем дело, и схватил мальчишку, который подглядывал в окно. Бог его знает, почему он это делал. Может, видел, как они вытаскивали эти ящики из фургона, и что-то заподозрил или просто решил подсмотреть из любопытства. Глупо, конечно. Так вот, Тони затащил мальчика в дом, только теперь не знали, как быть. Они с Мэттьюзом понимали, что отпустить его нельзя, так как он наверняка кому-нибудь проболтается, а тот расскажет полиции, и тогда копы начнут разнюхивать вокруг, расспрашивать соседей, и даже если они вывезут оружие и станут уверять, будто ребенок все выдумал, об этом может узнать Стефан, а этого им до смерти не хотелось, по мне кажется, они запаниковали, и Мэттьюз зарезал мальчугана ножом, он сам в этом признался. После они никак не могли придумать, что делать с телом, поэтому и позвонили мне… Можно еще сигарету?

Нокс толкнул ему пачку, и Мерриуэзер дрожащими пальцами вытащил сигарету и закурил. Джеки Слэп Мерриуэзер при всей своей славе отчаянного смельчака и жестокого гангстера целых полгода жил под гнетом вины.

Он с шумом выдохнул дым.

– Ну, я сказал, чтобы они надели перчатки и без них не касались тела мальчишки и представили все так, как будто его убил, а потом избавился от тела какой-нибудь педофил.

– Вы помогали им все это проделать?

Он покачал головой:

– Нет. Этот мальчик был всего года на два старше моего первого сына. Я не собирался ничего делать, это была их проблема, не моя. Поэтому я велел им держать рот на замке, чтобы Нил ни о чем не пронюхал, и ушел.

– И где же сейчас находится Тони Фрэнкс?

– Он умер.

– Как это случилось?

– Это долгая история, и, сказать по правде, я и сам едва в нее верю.

– Мы не спешим, Джек, так что можете начинать говорить.

Он опять тяжело вздохнул и приступил к рассказу:

– Ну, несколько месяцев все шло нормально. Вы изо всех сил пытались найти убийцу мальчишки, но я был совершенно уверен, что мы – я имею в виду, Фрэнкс и Мэттьюз – в безопасности, так как вы искали педофила, а они хорошо замели свои следы. А пару недель назад вдруг все и случилось. Кто-то прикончил Шона Мэттьюза.

– Что? – с удивлением воскликнул Нокс. – И вы не знаете кто это сделал?

Мерриуэзер покачал головой:

– Не знаю. Это был не наш человек.

Мы с Ноксом вопросительно переглянулись. Дело принимало неожиданный поворот, но этим предстояло заняться позднее.

– Во всяком случае, помимо помощи Тони, Мэттьюз служил охранником в ночном клубе «Аркадия», вы его, наверное, знаете. А «Аркадия» принадлежала Нилу, хотя он и не числился по документам ее хозяином. Фактически клубом управлял парень по имени Рой Фаулер. Но Фаулер обкрадывал клуб брал деньги, которые должны были поступать Нилу, и Мэттьюз мухлевал вместе с ним. Поэтому когда Мэттьюз откинул копыта, Фаулер запаниковал, подумал, что это мы за ним охотимся как оно и было на самом деле, и решил, будто мы хотим его убить, чего мы не собирались, насколько мне известно. Но Фаулер был убежден, что дни его сочтены, и принял кое-какие меры, чтобы этого избежать.

– Какие именно?

– Ну, шантаж. Понимаете, у него имелись какие-то сведения, которые он держал в кармане на случай подобного развития событий. Собственно, у него оказались две вещи. Он записал на пленку свой разговор с Мэттьюзом, случайно проболтавшимся о торговле оружием и о том, что делами заправляет Вэймен, а еще об этом случае с малышом. Если бы такая запись попала в руки Стефана Хольца, он шутить бы не стал. Но у Фаулера имелось и кое-что похуже: нож, которым зарезали мальчугана.