– Что теперь делать?

– Ничего! Знать. И бояться!

– В смысле?

– Быть готовыми к любым пакостям!

– Значит, объедимся и напьемся!

Я рассмеялась. Легкий он человек. Хотя и зараза редкая! Но моя зараза!

И вдруг сказала то, чего думала никогда и никакому мужику не скажу. Просто это то, что совершенно против моих убеждений и принципов.

– Слушай, Олег, а давай я тебе сегодня борщ наварю!

Он, судя по всему, такого тоже не ожидал. Даже остановился и внимательно осмотрел меня, словно примеряя эту будущую кастрюлю борща на всю мою фигуру.

Потом осторожно спросил:

– Ты уверена, что умеешь это делать?

– Нет, – честно призналась я. – Но когда-то попробовать надо! Очень хочется тебя накормить.

– Охота, конечно, пуще неволи. Я понял, что от этого не отвертишься! Но мне почему-то кажется, что для меня на данный момент – это опасность большая, чем десять Физиков вместе взятых!

Мы расхохотались.

Народ проходил, удивленно косясь на нас. Людей можно было понять. Стоят двое чудаков и от души ржут у прилавка со свежеразделанным мясом!

Я отошел в мир иной…

Хотя не собирался…

Но так вышло…

Работа заставила.

И мир тот оказался вполне реально-виртуальным.

Поначалу я думал, что это обычная работа. Только не в аппаратной телецентра, а на дому. Сценарий есть. Мой большой программист быстро сделает картинки. Потом заставит двигаться их, так как задумано. Я подложу текст и музыку. И всего делов! Несколько дней – заказ выполнен. Еще придется ждать окончания срока выполнения.

Когда я видел деморолики западной компьютерной анимации, то мне казалось, что это, конечно, не так просто. Но и не слишком сложно. Никаких тебе бестолковых актеров, осветителей, мучающихся с похмелья, и выпрашивающих аванс, режиссера с амбициями Эйзенштейна и суетящегося ассистента, который заглядывает в рот своему боссу на площадке, чтобы потом перемыть его косточки с такими же, как он (или она, что в сущности одно и то же). Ведь этот ассистент тоже знает о своем величии, которого окружающие не хотят замечать в упор.

А здесь все тихо, спокойно, и без суеты. Мульты прав не качают.

Но хлопец думкою богат.

Прав, может, они не качают. Но и делать то, что тебе надо, сразу не соглашаются!

Да, это не бред! Всё именно так и происходило.

Началось все с того, что Тимофей привез всю свою аппаратуру ко мне домой. Точнее – это я привез огромные коробки, которые едва поместились в машину. Увидев их, я сразу понял: «Что-то меня ждет непредсказуемое. И мной не учтенное!»

Когда коробки были принесены домой и распакованы, я понял, что!

Конечно, мой старенький компьютер по сравнению с его монстром тихо завял на столе и сжался в комочек. Системный блок занимал место, как тумба от стола (по высоте). Огромный монитор («17 дюймов!» – гордо заявил Тим) Всё это было водружено на стол с кухни, который мы притащили для оборудования «компьютерной» студии.

Впрочем, системник сразу лишился боковых стенок. А на столе расположились какие-то неведомые мне модули, которые проводами были соединены к основным «мозгам». Тимофей честно пытался мне объяснить, что и зачем необходимо. Но уже на третьей минуте я понял, что этого русского языка я просто не знаю. Да и английского тоже! Поэтому принял на веру.

Слева от монитора сразу же образовалась горочка дискет. Весь этот технократический беспорядок венчала огромная мышь, которая, впрочем, тонула в огромной лапе своего хозяина. Остальное пространство занимали провода, удлинители, настольная лампа.

На полу у стола расположилась стопка книг для компьютерщиков.

В общем, из вполне уютной и относительно убранной моя маленькая комната за пару часов превратилась в урбанистически-неухоженный кабинет.

Радовало одно: Тимофей не курил! Иначе и вся остальная квартира превратилась бы в единый технологический модуль, мало пригодный для жилья. Моему мастеру компьютерной графики очень понравилось, что стол для его компьютера стоял рядом с большим диваном. Он категорически отказался от кресла. Потом я понял, почему. Он мог прикорнуть без отрыва от производства!

В общем, все условия для создания моего первого шедевра компьютерной графики были обеспечены.

Впрочем, технологический беспорядок был цветочками. То, что началось потом, оказалось такими ягодками, что любой завод по выпуску плодового ягодного вина обзавидовался бы такому урожаю…

Сначала все шло по тому графику, который я себе и наметил.

Тимофей внимательно изучил сценарий. Потом начал колдовать над компьютером. Поначалу пару раз я заглянул в нашу «аппаратную», услышав голос своего творческого партнера. Но оказалось, что это не меня звал – разговаривал с монитором. А заодно с винчестером и дискетами. Я в той компании был явно лишним!

Поэтому пришлось находить себе дело. Сначала убрался в комнате и на кухне (эх, видела бы меня мама за этим занятием – бальзам на её родительскую душу). Потом починил дверцу в шкафу, что собирался сделать вот уже три месяца, да руки не доходили…

Приготовил бутерброды для Тима – прерываться на обед он не хотел ни под каким видом. Поэтому на обед просил: «… колбаску на хлебе. Без масла. Но одинаковой толщины: примерно в полтора сантиметра каждый. В количестве четырех… нет, пяти штук.»

А что делать? Как полопаешь, так и потопаешь! Работника надо кормить!

Нет, конечно, можно было бы куда-нибудь смотаться. За квартиру я не опасался: Тимофей по всем параметрам человек надежный. Но принцип: «мы пахали», – никто не отменял! Пусть пользы от меня в процессе программирования никакой (кроме изготовления макси-бутербродов, разумеется), но само присутствие уже обозначало соучастие в процессе реального воплощения задумок в готовый продукт!

Посмотрел телевизор. В конце концов, на очередном репортаже в «Новостях» о рейдерском захвате крупного предприятия в каком-то уездном городке задремал…

– Начальник! Принимай работу! – я сразу и не понял, кто это говорит. Потом увидел нависающую над собой гору-фигуру компьютерщика.

Ого, а уже темно… Хорошо я задремал. Вечер!

Посмотрел на часы: половина двенадцатого. Да нет, ночь!

Ну что ж, замечательно! Чуть больше 13 часов, и работа почти закончена! Осталось только озвучить и музыку подложить.

Я зевнул, потянулся и предложил:

– Пойдем посмотрим.

Мы отправились в маленькую комнату. Творческий беспорядок приобрел законченный вид абсолютного бардака. Или, если сказать с позиции творческого человека – порядка, понятного только самому автору. Поэтому к дивану я пробирался, стараясь ничего не задеть.