— Но я устроен иначе. Вот если бы я привел вас в операционную, вы скорей всего потеряли бы сознание.

— Не спорю: наверняка потерял бы. Но, видите ли, доктор, чтобы начать эффективные действия, мне нужно знать все, а вы, похоже, сказали не все.

—Что же еще вам надо знать? — Крёгер нервничал все сильнее.

— Возможно, вы правы: порой я слишком усердствую. Но так уж мы работаем. Когда Гарри Лэтем позвонит снова; я не стану сообщать вам об этом — мы возьмем его сами. Хорошенько с ним поработаем, а через пару часов я свяжусь с вами.

— Это невозможно!— воскликнул хирург и вскочил с ящика; руки у него дрожали. — Я должен быть при его задержании. Мне надо побыть с ним наедине до допросов, без свидетелей. Никто не должен слышать того, о чем мы будем говорить. Это чрезвычайно важно, таков приказ Братства!

— А если, исходя из своих интересов, я вас не послушаюсь?

— Документы, подтверждающие, что на ваш счет в Швейцарии переведено свыше двадцати миллионов франков, могут попасть на Кэ-д'Орсей и во французскую прессу.

— Пожалуй, это убедительный довод.

— Надеюсь.

— Когда вы сказали «без свидетелей», что вы имели в виду?

— Только то, что сказал. У меня с собой наркотические средства, которые заставят Гарри Лэтема выложить все, что нам надо знать. Naturlich, этого никто не должен видеть.

— Значит, вы хотите остаться с ним наедине?

— Да. Все разговоры могут подслушать — вы сами утверждаете, что у меня в номере стоят «жучки».

— Так где же нам вас устроить?

— Да хоть в автомобиле, который я сам выберу. Я отвезу Лэтема куда-нибудь, введу ему препараты, узнаю, что нужно, и верну его вам.

— Но не убьете его?

— Нет, если за мной не будет слежки.

— Ясно. Похоже, у меня нет выбора.

— Время, Моро, время! Это теперь самое главное. Его необходимо найти в течение тридцати шести часов!

— Что?Опять я вас не понимаю. Почему именно в течение тридцати шести часов? Объясните, пожалуйста.

— Хорошо, вы уже догадались: кое-что я от вас утаил... Видите ли, я врач, меня считают лучшим нейрохирургом в Германии, и я не стану с этим спорить. Гарри Лэтем — безумен: комбинация шизофрении и маниакальной депрессий. Я спас ему жизнь в нашей долине, сделав операцию, снимающую давление, которое провоцирует эту болезнь. Просмотрев мои записи, я понял одну страшную вещь. Если через шесть дней после побега ему не дать лекарства, он умрет! Из этих шести дней прошло четыре с половиной. Теперь понимаете? Мы должны допросить его прежде, чем он унесет имя предателя в могилу.

— Да, теперь понимаю, но, доктор, с вами-то все в порядке?

— А что такое?

— Вы страшно побледнели, и лицо у вас мокрое от пота. Не сердце ли? Я могу вызвать «скорую» — она примчится через несколько минут.

— Мне нужна не «скорая», а Гарри Лэтем! У меня не болит сердце, но нет терпения ждать, пока вы переварите всю эту информацию.

— Понимаю, доктор. Вы — ученый, блестящий ученый, и я весьма польщен знакомством с вами... Пойдемте, мы можем уже идти, я постараюсь все ускорить.

Выйдя на Елисейские поля, Моро и его сотрудник распрощались с Крёгером, посадили его в такси, а сами направились к ожидавшей их машине Второго бюро.

— Поспешим! — воскликнул Моро. — Этот мерзавец так врал, что чуть слюной не захлебнулся! Но что скрывается за его ложью?

— Что вы собираетесь предпринять, Клод?

— Посижу, подумаю и сделаю несколько звонков. В частности, известному ученому Хайнриху Крейтцу, германскому послу. Придется ему и его правительству раскопать для меня кое-какие архивные материалы, хотят они того или нет.

Дру Лэтем с дипломатом в руке подошел к регистратуре отеля «Интерконтиненталь», выложил на стойку военный билет и предварительный заказ американского посольства на номер. Строго одетый клерк тут же взял документы, придирчиво их изучил и вытащил карточку из своей картотеки.

— Ah, oui, полковник Уэбстер, вы у нас желанный гость. Посольство просило небольшой номер, и, представьте себе, мы такой нашли. Досрочно уехала супружеская пара из Испании.

— Я вам очень признателен.

— Так, что еще... — сказал клерк, читая карточку. — К вам могут прийти посетители, и мы должны звонить вам, прежде чем сообщить, какой у вас номер, n'est-ce pas?

— Все правильно.

— Ваш багаж, мсье?

— Я оставил его у консьержа и сказал свою фамилию.

— Отлично. Значит, вы просто путешествуете?

— Военным частенько приходится переезжать с места на место, — заметил Дру, расписываясь в журнале: Энтони Уэбстер, полковник ВС США. Вашингтон, округ Колумбия, США.

— Как интересно.

Клерк перевернул страницу регистрационного календаря и убрал журнал. Затем он поднял глаза и нажал на кнопку.

— Проводите Monsieur le colonel в 603-й номер и скажите консьержу, чтобы туда им отнесли багаж на имя Уэбстера, — сказал он появившемуся посыльному в униформе отеля.

— Oui, — ответил посыльный. — Пожалуйста, пройдите за мной, мсье. Ваш багаж принесут через несколько минут.

— Спасибо.

Путешествие на лифте на седьмой этаж обошлось без приключений, если не считать не слишком приятных попутчиков — американских супругов средних лет, которые непрестанно друг с другом спорили. Женщина с голубоватыми волосами и унизанными бриллиантами руками выговаривала своему тучному мужу, на голове у которого красовалась широкополая шляпа «стетсон»:

— Лукас, ты мог бы по крайней мере вести себя полюбезнее.

— А чего тут любезничать? Я никак не найду даже порядочного лимузина, попадаются лишь какие-то жалкие корыта — задница едва помещается. Да к тому же никто не говорит по-американски, пока не дашь им на чай. Можно подумать, они воспитывались в Тексаркане.

— Это потому, что ты никак не разберешься с их деньгами.

— А ты разобралась?

— Я-то хожу по магазинам. Знаешь, сколько ты дал в последний раз таксисту?

— Да не помню я. Просто отслюнявил несколько бумажек.

— На счетчике было пятьдесят пять франков — это приблизительно десять долларов. А ты вручил ему сотню, почти двадцать долларов!

— Черт возьми! Так вот почему он все время подмигивал, когда ты вышла, да еще сказал на таком прекрасном английском, что будет стоять у отеля большую часть ночи и чтоб я, если понадобится, разыскал именно его.

— Еще бы!

— К счастью; на шестом этаже дверь открылась, и сварливая пара вышла.