– Ничего особенного. Я извинюсь за тебя. Иди.

– Ты настоящий друг!

Уитли хлопнул его по плечу и выскользнул за дверь, не забыв украдкой взглянуть на Лючию, которая так увлеклась разговором с Шарлоттой, что не обратила внимания на его исчезновение. Стюарт уставился на женщин, но, услышав за спиной знакомый голос, замер.

– Господи боже, Дрейк, только не говори, что это та женщина, которая спала в моей постели! – заявил Филипп, не сводя глаз с дам.

Стюарт, нахмурившись, повернулся, чтобы понять, куда он смотрит.

– Это была моя постель в… – начал он.

Но Филипп смотрел мимо Шарлотты на Лючию, сидевшую в профиль к нему. Очень красивый профиль.

– Нет, это была не Лючия де Понто, – заверил он, – а та, что рядом. Пониже ростом, темноволосая красавица.

Но Филипп не сводил глаз с Лючии:

– Превосходно, молодец, а теперь представь меня.

Он направился к дамам. Стюарт послушно следовал за ним, думая, что вместо друга Пипа в Лондон вернулся лорд Филипп. Молодой, ничем не примечательный житель столицы стал аристократом.

Шарлотта почувствовала их приближение и с улыбкой повернулась. Стюарт, изобразив на лице что-то, напоминавшее озорную ухмылку, поклонился:

– Лючия, Шарлотта. Позвольте представить моего старого друга, лорда Филиппа Линдевилла. Филипп, это графиня Гриффолино и синьора де Понто, недавно приехавшая из Милана.

– Милан? – переспросил лорд Филипп, кланяясь. – Чудесный город.

– Совершенно верно, – согласилась Лючия, с интересом его разглядывая.

Они были одного роста и оба смуглые. Лорд Филипп – стройный, темноволосый, с волнистыми кудрями и черными глазами был воплощением молодости и жизненной энергии, он очень походил на своего брата, герцога Уэра. Шарлотта заметила, что он и Лючия – прекрасная пара.

– Вы были там недавно, милорд? – спросила Лючия с более явственным, чем обычно, акцентом.

– Чуть меньше месяца назад.

К этому моменту лорд Филипп словно забыл о Шарлотте. Его голос понизился почти до шепота.

– Я очень скучал по этому городу, его культуре и людям.

Лючия медленно опустила голову, продемонстрировав изящный изгиб шеи.

– Я тоже. Милан почти двадцать лет был моим домом, но, как видите, я покинула его в поисках английских приключений.

– Прекрасная идея, – оживился лорд Филипп. – И вы их нашли?

– Увы, нет, – вздохнула Лючия. – Я была уверена, что нашла, но обнаружила, что сильно ошиблась. Если бы не дорогая Шарлотта, я бы давно увяла и засохла от тоски.

– Но такого мы позволить не можем! – объявил лорд Филипп. – Пойдемте обсудим развлечения, которые могут вам понравиться!

Он предложил ей руку, и Лючия скользнула пальцами по его кисти, прежде чем положить ладонь на сгиб его локтя.

– Как вы добры, милорд, – промурлыкала она.

Филипп тихо рассмеялся и наклонил голову к ее ушку в манере, не оставлявшей сомнений в его намерениях.

Когда они, поглощенные друг другом, отошли, Шарлотта отвернулась. Глаза ее были мокрыми от едва сдерживаемого смеха. Похоже, Лючия нашла наконец свою музу. Придется Шарлотте покупать более дорогое фортепьяно.

– Сколько ему лет? – прошептала она Стюарту, когда тот увлек ее за собой.

– Двадцать пять, – ответил Стюарт с коварной ухмылкой. – У него еще добрых пять лет впереди.

Шарлотта поперхнулась и все-таки расхохоталась, цепляясь за руку Стюарта. Он рассмеялся вместе с ней, наслаждаясь каждым звуком. И тут же решил, что нужно чаще ее смешить.

Оглянувшись, чтобы увериться, что никто их не видит, он увлек ее в сад, на скамью, почти скрытую высокими кустами.

Там он пересказал Шарлотте все, что говорил ему Теренс о ее и его отцах. Кое о чем он не упомянул, потому что все еще пытался осознать происходившее много лет назад. Да и не страшно: у него впереди целая жизнь, чтобы все поведать любимой. Ему все еще не верилось, что отныне она каждый день будет рядом.

– И он вернул мне мое содержание, – закончил Стюарт. – Так что больше можешь не волноваться, что придется выходить замуж за нищего без пенса в кармане.

– О, Стюарт, – улыбнулась Шарлотта, покачивая головой. – Теперь Оуквуд-парк будет твоим.

– Да, – кивнул Стюарт. – Или мы можем жить в Ханифилде, пока Сьюзен не выйдет замуж. К тому времени мы успеем привести в порядок дом в Оуквуде.

Она стиснула его руку:

– Какое облегчение ты должен чувствовать! Теперь все будет хорошо!

Он оглядел сад. Сьюзен кидала палку терьеру Амелии. Когда маленькая собачка прыгала вокруг нее, девушка радостно улыбалась. Филипп и Лючия тоже пришли в сад, но остались стоять возле дома. Они были так погружены в беседу, что, казалось, даже не замечали, где находятся.

– Все в безопасности и счастливы, и это и есть самое большое облегчение. Кроме того, я надеюсь, что теперь Теренсу будет легче жить. Наконец-то он понял, что кто-то все время его любил! Не могу винить его в том, что он ненавидел весь мир, потому что его жизнь была принесена в жертву за чужие грехи!

– По крайней мере, он понял это не слишком поздно.

– А ты? – спросил вдруг Стюарт. – Ты рада слышать, что твой отец сильно сожалел о том, что отослал тебя?

– Полагаю, что так, – задумчиво вздохнула она. – Конечно, это сожаление немного запоздало, но я не стану терзаться сознанием этого. Что сделано, то сделано.

– И нам остается только решить, что нам необходимо сделать теперь, – добавил он, усаживая ее себе на колени. – Когда ты хочешь выйти замуж? Где хочешь жить? И как думаешь, кто-то заметит, если я поцелую тебя здесь и сейчас?

– А если и увидят, ну и что? Это их проблемы.

Шарлотта поцеловала его долгим и нежным поцелуем, а потом положила голову ему на плечо.

– Итак, Сьюзен вернулась, став мудрее и печальнее, зато живая и невредимая. Твой отец понял, что неверно судил о тебе и несправедливо с тобой обращался, а мать больше не будет разрываться между ним и тобой. У Лючии теперь новая муза, лет на пять или больше, а это означает, что она остается в Лондоне, чтобы поставить на место Марчеллу Раскати. А у меня появилось бесценное итальянское сокровище, которое принадлежит мне не по праву, и собрание ничего не стоящих статуй и картин, которых достаточно, чтобы заполнить музей. К сожалению, все они мои. Что ни говори, прекрасный день!

– И я, – напомнил Стюарт. – Не забудь про меня. Я стою чуть больше твоих статуй.

– Я никогда не забуду про тебя, – тихо сказала она, обнимая его. – Только ты можешь наполнить мое сердце.