Я поднялась, перечеркивая тем самым всякую возможность к отступлению. В животе почему-то все еще полыхал пожар, хотя все самое худшее было уже позади.

— Я подумаю и вернусь, чтобы все обговорить.

Мама тоже поднялась, так стремительно, что кошка на руках у Рейчел вздрогнула и зашипела — коротко и отрывисто, как будто чихнула. Мама обошла стол и снова обняла меня, крепко и как-то неловко. Я вдруг осознала, что не помню, когда такое было в последний раз. Я не очень понимала, в каком месте обнять ее в ответ — везде, казалось, были или волосы, или грудь, — поэтому просто обхватила ее где придется.

— Ты вернешься? — шепнула она мне на ухо.

— Да, — пообещала я твердо.

Папа поднялся и приобнял меня за плечи, как будто столкнулся с тем же самым затруднением, что и я.

— Держите свою красотку, — сказала Рейчел, передавая маме кошку.

— Спасибо, что вернула нашу беглянку, — поблагодарила ее мама.

Я не поняла, кого она имела в виду — кошку или меня.

Рейчел пожала плечами и подхватила меня под руку.

— Я ничего особенного не сделала.

Она потащила меня из дома к машине. Пока мы выруливали на дорогу, родители стояли и смотрели нам вслед. Вид у них был до странности одинокий. На душе у меня было муторно.

С минуту в машине было тихо.

Потом Рейчел сказала:

— С ума сойти! Они завели вместо тебя кошку!

Я рассмеялась, и по коже у меня побежали мурашки.

— Нет, ты представляешь?! Спасибо, что приехала, ну, то есть спасибо тебе. Они потому вели себя нормально, что там была ты.

— Они вели себя нормально потому, что считали тебя мертвой. Ты… ты как себя чувствуешь, Грейс?

Я промахнулась мимо нужной передачи, и машина фыркала, пока я не воткнула ручку на место. У меня всегда были сложности с механической коробкой передач, и внезапно все это стало казаться мне слишком сложным. Желудок снова связался в узел, а когда по рукам пробежала дрожь, я поняла, что дело вовсе не в волнении.

— Ох нет, — борясь с подступающей тошнотой, выдавила я. — Придется остановиться. Прости, я…

Ночная дорога была пустынна. Я кое-как вырулила на обочину и распахнула дверцу. Вовремя успела, иначе меня вырвало бы прямо в машине. В темноте белело лицо Рейчел; я не заметила, как она вышла из машины.

— Что делать? — всплеснула она руками. — Я не умею ездить на «механике»!

Меня уже начинало колотить, все тело сотрясала яростная дрожь, так что клацали зубы.

— Рейч, прости, пожалуйста. Нужно, чтобы ты…

Я умолкла и, согнувшись пополам, привалилась к боку машины. Господи, до чего же я ненавидела этот этап. Начинали ломаться кости. Нет, нет, нет.

— Чтобы я — что? Грейс, ты меня пугаешь. Ох нет. Только не это!

До Рейчел внезапно дошло, что происходит.

— Чтобы ты позвонила Сэму, — выдавила я. — Скажи ему, что я превратилась в волчицу, пусть приедет и заберет тебя. Другую машину может отогнать Коул… ох… Рейчел, уйди… подожди в машине. Не надо…

Колени отказывались меня держать. Они слабели, готовясь трансформироваться в нечто иное. Мне вдруг стало страшно того, что она подумает, когда увидит все подробности моего превращения. Пусть подождет в машине. Нельзя ей смотреть — это конец нашей дружбе. Кожа казалась чужой. Наверное, я уже выглядела как монстр из фильма ужасов. Однако же Рейчел обняла меня, крепко обхватила обеими руками и прижалась щекой к моей щеке, готовой лопнуть от напряжения. От меня разило волком, и выглядела я, должно быть, кошмарно, а она обнимала меня так крепко, что я даже сквозь боль чувствовала ее объятие. Какая же она отважная! Глаза защипало от слез.

— Тебе больно? — прошептала Рейчел, отпуская меня.

Я отчаянно замотала головой и сжала руки в кулаки.

— Просто я люблю тебя, и от этого… от этого…

— Превращаешься в волка, — закончила за меня Рейчел. — Я знаю. — Она утерла нос тыльной стороной ладони. — Я обычно произвожу на людей подобный эффект.

Я попыталась что-то сказать, но потеряла равновесие. Над головой сияли ослепительные звезды, и мне вспомнилась еще одна ночь, когда мы с Сэмом под бескрайним звездным шатром любовались северным сиянием. Переливчатые розовые сполохи превратились в моем сознании в индикаторы приборной панели, отраженные в каждом осколке разлетевшегося лобового стекла моего «бронко», на заднем сиденье которого мы с Сэмом прощались навсегда, а потом осталась одна я, разбитая вдребезги, рассыпавшаяся на тысячи хрустальных осколков и переплавленная в нечто новое.

Почему-то я ужасно расстроился, лишившись ночи с Грейс таким вот образом — нежданно-негаданно, да еще и вдобавок ко всему меня не было с ней, когда она превращалась. После того как отвез домой Рейчел, я хотел поехать поискать ее, но Коул убедил, что это бесполезно; она не пойдет ко мне, а если превратится обратно в человека неподалеку от дома родителей, то будет, по крайней мере, знать, где находится. Я думал, что не засну без нее, но после того, как Коул отговорил меня ехать на поиски, я улегся на кровать и принялся разглядывать бумажных журавликов и гирлянду под потолком, делая вид, будто просто жду Грейс и она вот-вот придет спать. В голове крутились все события этого долгого дня, и когда я понял, что не могу удержать их в памяти все разом, меня сморил сон.

Мне снилось, как я брожу по дому, переходя из комнаты в комнату. Все они были пусты, но это была наполненная, дышащая пустота, как будто я в любой миг мог обернуться и обнаружить кого-то у себя за спиной. Дом казался обезлюдевшим — не постоянно, на краткий миг, — как будто его обитатели просто вышли на улицу посмотреть, какая там погода, и должны были вот-вот возвратиться. Спальни определенно несли на себе следы чьего-то обитания: на каждой постели лежал чемодан или рюкзак с одеждой, рядом аккуратно стояли туфли и были разложены личные вещи. На кровати Ульрика стоял его ноутбук и лежала электробритва. У Пола на постели валялась кучка медиаторов для гитары и какие-то самопальные диски, о которых я никогда не слышал. Даже в комнатах с двухъярусными кроватями обнаружились какие-то пожитки: наушники и камера Дерека, блокнот Мелиссы и ее туфли. Только на кровати Бека не было ничего.

Я переходил из комнаты в комнату, по пути выключая везде свет. Прощай, вечно пустующая комната Бека. Прощай, комната Ульрика, где он так любил смотреть фильмы ужасов на своем ноутбуке. Не заглянув в собственную комнату, я спустился на первый этаж. Прощай, гостиная, где я когда-то сидел на диване рядом с Грейс, уже почти превратившейся в волчицу, где Изабел пыталась привести в чувство бьющегося в судорогах Коула. Я выключил свет. Прощай, желтая комната, в которой жил Коул и умер Джек. Погас свет в ванной, которую я обходил стороной добрых десять лет. Прощай, кухня с фотографиями наших лиц, приколотыми и прилепленными к дверцам всех шкафчиков, с тысячей улыбок, каждая из которых была искренней. Я выключил свет и направился в подвал.