Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проходя мимо трактира Дорена, он быстро просунул руку между брюками и жилетом и, оттопырив слегка рубашку, пощупал вялые складки на своем животе. Но я же знаю что он беловатый желтый. Надо посмотреть что будет если в темноте.
Он вытащил руку и оправил свою одежду.
Бедняга! Еще совсем мальчик. Это ужасно. Действительно ужасно. Какие у него могут быть сны, у незрячего? Для него жизнь сон. Где же справедливость если ты родился таким? Все эти женщины и дети что сгорели и потонули в Нью-Йорке во время морской прогулки[654]. Гекатомба. Это называется карма такое переселение за твои грехи в прошлой жизни перевоплощение метим псу хвост. Боже мой. Боже, Боже. Жаль конечно – но что-то такое есть почему с ними нельзя по-настоящему сблизиться.
Сэр Фредерик Фолкинер[655] входит в здание масонской ложи. Важный как Трои[656].
Успел плотно позавтракать у себя на Эрлсфорт-террас. Со старыми приятелями-судейскими изрядно заложили за воротник. Истории о судах и выездных сессиях, рассказы про синемундирную школу[657]. И отвесил я ему десять годиков. Я думаю он бы только скривился от того вина что я пил. Для них из фирменных погребов, бутылки пыльные, на каждой поставлен год. У него есть свои понятия о том что такое справедливость в суде. Старикан с добрыми побуждениями. Полицейские сводки битком набиты делами, это они натягивают себе проценты, фабрикуют преступления из любых пустяков. А он им все такие дела заворачивает обратно. Гроза для ростовщиков. Рувима Дж. уж совсем смешал с грязью. А что, тому только по заслугам если его назовут грязным жидом. Большая власть у судей. Старые сварливые пьяницы в париках. Смотрит зверем. И да помилует Господь твою душу.
Гляди, афиша. Благотворительный базар Майрас. Его сиятельство генерал-губернатор. Шестнадцатого. Значит, сегодня. В пользу больницы Мерсера[658]. Первое исполнение «Мессии» было в пользу этой больницы. Да.
Гендель. А может сходить туда: Боллсбридж. Заглянуть к Ключчи. Да нет, не стоит уж так приставать к нему. Только отношения портить. Наверняка при входе кто-нибудь попадется знакомый.
Мистер Блум вышел на Килдер-стрит. Сюда первым делом. В библиотеку.
Соломенная шляпа блеснула на солнце. Рыжие штиблеты. Брюки с манжетами.
Так и есть. Так и есть.
Его сердце дрогнуло мягко. Направо. Музей. Богини. Он повернул направо.
А точно? Почти уверен. Не буду смотреть. У меня лицо красное от вина.
Что это я? Чересчур помчался. Да, так и есть. Шагом. И не смотреть. Не смотреть. Идти.
Приближаясь к воротам музея размашистым и нетвердым шагом, он поднял глаза. Красивое здание. По проекту сэра Томаса Дина[659]. Он не идет за мной?
Может быть не заметил меня. Солнце ему в глаза.
Его дыхание стало коротким и прерывистым. Быстрей. Прохладные статуи: там спокойствие. Еще минута и я спасен. Нет, он меня не заметил. После двух. У самых ворот.
Как бьется сердце!
Его зрачки пульсируя неотрывно смотрели на кремовые завитки камня. Сэр Томас Дин был греческая архитектура.
Ищу что– то я.
Торопливую руку сунул быстро в карман, вынул оттуда, прочел, не разворачивая, Агендат Нетаим. Куда же я?
Беспокойно ища.
Быстро сунул обратно Агендат.
Она сказала после полудня.
Я ищу это. Да, это. Смотри во всех карманах. Носовой, «Фримен». Куда же я? Ах, да. В брюках. Картофелина. Кошелек. Куда?
Спеши. Иди спокойно. Еще момент. Как бьется сердце.
Рука его искавшая тот куда же я сунул нашла в брючном кармане кусок мыла лосьон забрать теплая обертка прилипшее Ага мыло тут я да. Ворота.
Спасен!
Деликатно их успокаивая, квакер-библиотекарь вполголоса ворковал: