Харк в панике вернул тормоз на место, и звук понизился до басового рокота. Крылья резко взметнулись, и он испугался, что они могут оторваться. Чтобы крылья захлопали, он снова стал тянуть стопор к себе и от себя.

«Бабочка» дергалась в конвульсиях, словно Харк подвергал ее пытке. Его укачивало. Субмарина совершенно не поддавалась управлению. В руках доктора Вайн крылья «Бабочки» трепетали, будто шелковая ткань на ветру. Харк вспомнил, что доктор Вайн не застегивала шлем во время управления судном. Возможно, она делала это намеренно, чтобы лучше слышать ноты.

Он осторожно ослабил пряжку. Давление подбивки слегка ослабло, но звуки, издаваемые «Бабочкой», ножом вонзились прямо ему в голову. Он даже чувствовал, как вибрирует череп и трясется мозг, превращаясь в желе. Он выпустил сильфон, однако нота продолжала звучать. Вопила, как вопит море, без причины и милосердия. Звук был белым, белым стало все вокруг, он утопал в белом… В этой белой слепящей мгле что-то вдруг стало трясти его за воротник. Дважды ударило по лицу и снова принялось трясти.

Харк постепенно пришел в себя и обрел способность мыслить. Его по-прежнему оглушало громким звуком и болью. Но теперь вибрирующий вопль перешел в долгую пронзительную трель, которая не плавила мозг. Харк открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Селфин с сильфоном под мышкой.

«– Не дай нам разбиться!» – отчаянно жестикулировала она, хотя сильфон мешал ее движениями.

Стеклянные крылья слегка взмахивали, подталкивая субмарину вперед. Однако их несло на скалу размером с дом. Кроме того, «Бабочка» накренилась на правый бок. Харк вцепился в рулевое управление и резко повернул. Селфин плюхнулась на сиденье, и Харк снова сунул сильфон под мышку. Субмарина потихоньку стала выравниваться, возможно, потому что Селфин вернулась на свое место.

«Вопящая морская бабочка» медленно разворачивалась, Харк видел, что крыло правого борта находится в опасной близости к скале. Мышцы живота напряглись, словно это могло помочь субмарине повернуть. Он не хотел видеть, как изящный изгиб крыла «Бабочки» превратится в безжизненную массу, подобно плоти медузы…

Кончик радужного крыла субмарины прошел так близко к краю скалы, что рассек рябую губку коралла и прядь ворсистых водорослей, подняв со дна маленькие водовороты ила. Как только субмарина миновала скалу, Харк наконец вздохнул. Он глянул на рычаги управления. Некоторые отошли от исходной позиции. Два соседних тормоза выдвинулись на равную длину. Харк снова посмотрел на трепещущие крылья. Слабое подрагивание ощущалось, но все же это было хорошее начало.

«– Как тебе удалось»? – спросил Харк у Селфин, которая тоже пыталась отдышаться.

Она недоуменно пожала плечами и показала на рычаги управления:

«– Я просто дергала туда-сюда эти штуки. – Она погладила стеклянную стену субмарины и, снова пожав плечами, добавила: – Я чувствую вибрации».

Перед Харком был компас, так что он мог направлять «Бабочку» в нужные стороны. После недолгого спора они взяли курс на запад-юго-запад, к краю сети Интрити-Бэрриер.

Сиденья внутри субмарины были расположены таким образом, что пассажиры могли видеть руки друг друга, но кабина была очень тесной, и свободно жестикулировать в ней было невозможно. Харк не привык вести быструю беседу на языке жестов сразу с двумя людьми и сейчас пытался уследить за разговором. Знаки Селфин были ясны, изящны и выразительны, Квест же был более скован и немногословен. Он сосредоточенно хмурился, и лицо совсем не совпадало со значением слов. Положение ухудшалось тем, что Квест учил язык жестов на Сайрене, так что некоторые жесты отличались от принятых на Ледиз-Крейве.

Харк опустил субмарину на глубину десять футов. Вода там еще была яркой и отдавала темно-синим цветом. Течение затягивало субмарину, но она была скользкой и, как рыба, разрезала толщу воды. Харк снова испытал странное волнующее головокружение, какое ощутил, плавая на «Бабочке» в первый раз.

Осторожно трогая рычаги управления, он нашел способ менять высоту звука и тем самым увеличивать размах крыльев. Субмарина пошла быстрее, а потом еще быстрее. Он не мог, как Вайн, заставить ее мчаться, но она, по крайней мере, не кренилась, не падала больше камнем вниз и не дергала крыльями, как припадочная чайка.

Джелта не было видно, но Харк мог поклясться, что Джелт не откажется от погони. Он наверняка слышал, как «Бабочка» покидала бухту, возможно, даже видел, как скользила под водой ее стеклянная тень.

Дно моря, усеянное темными скалами и пропастями, медленно уходило все дальше. Из скелета разбитой лодки вырвалась серебряная макрель. Морской лещ и морской окунь с мрачными мордами нырнули в укрытие, когда «Бабочка» проплыла над ними. Глубина моря была пять фатомов, потом шесть, потом семь. Вода на дне становилась все более мутной.

Харк посмотрел на Селфин. Она снова стиснула зубы, дыхание стало частым и прерывистым.

«– Прости. Я знаю, ты не хотела этого», – втайне от Квеста сказал он.

Селфин криво улыбнулась.

«– Я говорила, что не хочу глупой смерти, – ответила она; движения пальцев были немного нервными и резкими. – Не хочу утонуть без причины. Но спасение Мириеда – весомая причина».

Даже в прозрачной воде в погожий день здесь можно было видеть только на расстоянии вытянутой руки. Туман не давал рассмотреть ничего вдали. Он состоял из крошечных частиц некогда живых существ, мертвой материи, которая теперь кружилась в море будто по собственной воле.

«Вопящая морская бабочка» приближалась к великой сети Интрити-Бэрриер, бесшумно и плавно, как гигантский хищник. Сначала впереди виднелось лишь расплывчатое темное пятно, но постепенно начала вырисовываться огромная мрачная сеть из цепей, вид которой немного искажал туман. Харк сбросил скорость «Бабочки».

Отсюда казалось, что сеть висит неподвижно, как паутина гигантского паука. Но когда субмарина подошла поближе, Харк увидел, что сеть медленно выдается вперед, после чего с недюжинной силой летит назад. Это выглядело весьма изящно, как колебания водорослей, но Харк знал, что такой удар может лишить сознания или проломить водолазный колокол.

Квадратные дыры в сети были шириной пять футов, и в них кишела жизнь. Морские уточки и блюдечки теснились рядом с морскими анемонами и асцидиями.

Вперед – назад, вперед – назад. Сеть раскачивалась туда-сюда, а размеров она была таких, что не хватало взора. Харк повернул субмарину в сторону юга. Воздух становился спертым, и Харк почувствовал, что его клонит в сон. Он выпустил немного воздуха из медной бутыли, а потом еще немного, пока они шли параллельно сети, стараясь не подходить слишком близко.

Через несколько минут они обнаружили, что в месте, где заканчивалась сеть, была скала, которая возвышалась над поверхностью воды. Харк обогнул остров – никаких следов субмарины. Он выключил свет. В темноте стало страшно. Харк все еще мог немного видеть в серо-голубых сумерках, но кромешная темнота в кабине пугала. Не видя своих друзей, Харк представил, будто был совсем один на глубине и тонул.