Не успела Итфат закончить фразу, как откуда-то раздался гулкий звук гонга, и в тот же момент статуи зашевелились и сошли с постаментов. Их движения были замедленны и тяжеловесны, как у великанов, каковыми они и являлись, тем более что каменными. Одна лишь фигура Тафти осталась стоять на своем пьедестале, за который и спрятались дива со жрицей, решив понаблюдать.

Великаны тем временем, все черные и белые, принялись синхронно перемещаться меж собой, шагая прямо, и под прямыми углами налево и направо, пока не выстроились в колонну шахматным порядком. Самый крупный из них вышел перед строем и низким басом провозгласил:

– Внемлю и поклоняюсь!

– Внемлем и поклоняемся! – громовым хором повторили все остальные.

После этого они дружно повернулись, собираясь следовать в сторону главного храма. Но не тут-то было.

– Хей! – окликнула их Итфат, к удивлению и ужасу Матильды.

– Фати! Ты с ума сошла! – прошептала та, все еще сидя за пьедесталом. Но жрица уже вышла вперед и стала, скрестив руки на груди. Матильда не могла оставить подругу одну, и ей тоже пришлось выйти.

– Тили, – шепнула ей Итфат, – что бы ни происходило, не пугайся, они ничего не могут нам сделать.

– Откуда ты знаешь?! – отчаянным шепотом воззвала к ней Матильда.

– Я так решила, и точка.

Каменные статуи сначала замерли, а затем все резко повернулись к незваным гостьям. Главный великан вытянул перст и страшным голосом загремел:

– Падите ниц, смертные!

– Не престало живым перед мертвыми падать ниц, – как ни в чем не бывало ответила Итфат.

Великан, рассвирепев, протянул свою огромную ручищу и попытался схватить жрицу. Однако его рука прошла сквозь нее как сквозь пустоту. Не понимая в чем дело, каменный исполин не прекращал попыток схватить ту или другую жертву, и все гремел:

– Падите ниц!

– Да щас! – ответила ему Итфат, вслед за чем взобралась на постамент и стала, подбоченясь, подле своей статуи. Матильда между тем не двигалась с места, оцепенев от страха.

Теперь и великан, в свою очередь, оцепенел от удивления и ужаса.

– Верховная жрица Тафти! – пронеслось по рядам остальных статуй. – Живая среди бессмертных!

– Внемлю и поклоняюсь! – пробасил великан и опустился на колено, склонив голову.

– Внемлем и поклоняемся! – повторили остальные, преклонив колени.

Итфат спустилась с постамента и непринужденно оперлась о него локтем. Матильда, наконец, тоже пришла в себя и встала рядом с подругой.

– Вы не бессмертные, не мните из себя богов, – сказала им Итфат.

– Почему? – удивленно спросил великан, подняв голову.

– Вы увековеченные в камне, не более того. И склоняться предо мной вам тоже необязательно. Встаньте.

Статуи послушно поднялись.

– Тогда веди нас, о великая жрица, – провозгласил великан, – в храм Всевысший!

– Зачем? – игриво вопросила жрица.

– Чтобы поклоняться Создателю!

– Ладно, – ответствовала Итфат в той же манере, – пошли.

– Внемлем и поклоняемся! – торжественно произнесли статуи, и все как один последовали за обеими жрицами, которые зашагали в сторону главной площади, о чем-то меж собой перешептываясь.

Когда вся процессия подошла к храму, Итфат и Матильда поднялись по ступеням и стали возле колонн, а великаны выстроились полукругом внизу подле храма. Главный вышел в центр полукруга и с пафосом провозгласил:

– О верховная жрица Тафти, взываем к тебе, возочни великое священнодейство!

– Внемлем и поклоняемся! – запели хором статуи.

– Какое-такое священнодейство? – ироничным тоном спросила Итфат.

– Ритуал поклонения Создателю, торжественный и священный! – ответил великан.

– Сейчас избранница храма Илит вам очень торжественно весть сообщит, – загадочно объявила Итфат.

Статуи замерли в трепетном ожидании. А Матильда вышла вперед и, помявшись с ноги на ногу, выпалила:

– Вам нахрен не нужно никому поклоняться! Все.

И отошла в сторону.

Каменные истуканы аж вытянули губы от изумления. А Итфат подняла руки в локтях и развела их в стороны жестом, дескать, такие вот дела.

– Нам? – пронеслись удивленные возгласы среди статуй. – Нахрен не нужно? Не нужно нахрен? Что такое нахрен?

– Нахрен не нужно, это значит, на кой ляд вам это нужно? – сказала Матильда, повторив жест Итфат.

– На кой ляд? – вопросительно повторили статуи. – На кой ляд нам нахрен? Или нахрен на кой ляд? Что такое ляд?

– На кой ляд означает, что никому не нужен ваш обряд, – объяснила им Матильда.

– Мы поняли! – объявил великан. – Нам нахрен не нужно! Внемлем и поклоняемся! На кой ляд!

– На кой ляд нам и нахрен не нужно! – повторили с энтузиазмом статуи. – Внемлем и поклоняемся!

– Нет, вы не поняли! – вступилась Итфат. – С чего вы взяли, что Создателю следует поклоняться?

– Потому что Он велик и всемогущ! – ответил великан.

– А вы что, рабы? – спросила Итфат.

– Нет! – зароптали статуи. – Мы не рабы! Рабы не мы!

– Или может вы рыбы? – задала им серьезный вопрос Матильда.

– Нет, мы не рыбы! – со всей серьезностью ответили они.

– Создатель говорил вам, что вы должны ему поклоняться? – спросила их Итфат.

– Нет, не говорил, – ответили статуи.

– А вы Его хоть раз видели?

– Нет, не видели.

– Правильно. Он не хочет, ни видеть вас, ни говорить с вами.

– Почему? Почему? – искренне удивились статуи.

– Потому что вы исполнение Его заповедей лукаво подменили поклонением Ему, – ответила Итфат. – А сами самонадеянно возвели себя в ранг святых и бессмертных.

Статуи озадачились и на некоторое время замолкли.

– Но мы ставим себя ниже Его! – возразил великан. – Мы же поклоняемся Ему!

– А почему вы считаете, что Ему это нужно?

– Потому что Он велик!

– Лицедействуете! И перед собой лицедействуете, и перед Ним не стесняетесь!

– Но почему? Почему мы лицедействуем? – опять искренне удивились статуи.

– Потому что вы так же самонадеянно и лукаво за Него решили, что Ему нужно, а что нет. А потом настолько свыклись со своим обманом, что обман вам стал казаться правдой.

Среди статуй воцарилась гробовая тишина. Им нечего было возразить.

– Но что же нам делать, верховная жрица Тафти? – спросил великан.