По коже прошел озноб от нехорошего предчувствия. Почему он не дает ей договорить? Что такого в том, что король едет с дочерью? Отмечать праздники с семьей — это нормально. Но в глубине души уже зрело подозрение.

— Ты должен быть здесь! И стараться ей понравиться. Хотя она и так давно влюблена в тебя. А вместо этого отправляешься неизвестно куда неизвестно с кем!

Олеся закусила губу, чтобы не всхлипнуть. Сердце болезненно дернулось в груди.

Габор схватил сестру под локоть и проскрежетал:

— Чтобы я больше ни слышал от тебя ни слова о короле.

— Н-но-о-о…

— Ни слова!

Адрианна обиженно надула губы и опустила голову. Олеся сжала кулаки. Пальцы дрожали, как у наркоманки. А ведь она ею и была. Конченая девица, у которой отбирают любимый наркотик, и нет шанса даже на последнюю дозу. Наркотиком был Габор. Вызвал у нее привыкание после первого же употребления. И теперь он — все, что ей нужно.

Вода, еда, сон ничего для нее не значат, если нет его. А он готовит замок к приезду принцессы. Своей будущей жены. Выходит, все было неправдой? Конечно. Зачем ему нужна какая-то безродная девчонка в теле сумасшедшей жены брата, когда есть принцесса?! И возможность стать королем. С ней можно спать и играть словами. Лишь для этого она хороша.

А для королевской дочери он готовит особый прием и как-то по-новому украшает замок. Наверное, будет стыдиться, что имел такую любовницу.

Боже… она грубила будущему королю! И что теперь будет? Лишь бы не отдавал Миклошу. А со всем остальным она справится. Скорее всего. А может и нет. Возможно ли умереть от тоски по другому человеку? Кажется, скоро ей предстоит это проверить.

— Прости, брат. Я лишь беспокоюсь о тебе.

— Ты уже достаточно побеспокоилась.

— Ты ведь можешь стать ко…

— Довольно! Что в моем приказе было непонятно?

— Я…

— Что, я спрашиваю? — Голос Габора эхом разнесся по залу.

Олеся вздрогнула. Глаза предательски щипало, и пришлось часто-часто заморгать. Дурочка… Позволила себе надеяться. А ведь знала, что нельзя.

— За мной!

Она не сразу поняла, что Габор обращается к ней. Попытка не расплакаться отнимала все силы. А черная ярость застилала глаза пеленой.

Лишь когда Габор отошел на несколько метров, Олеся поняла, что стоит напротив красной от злости Адрианны.

— Ты что, уснул?!

Олеся забыла об осторожности и посмела прямо встретить его тяжелый его взгляд.

— Оглох? Я тороплюсь. Шевелись.

Конечно! Она ведь мальчик-слуга. Вовремя господарь напомнил о ее месте в его жизни. Вот только во взгляде Габора бушевала такая буря, что ее начали одолевать сомнения. Ну не может равнодушный расчетливый мужчина смотреть так на случайную любовницу.

А может ей просто хочется видеть в его взгляде больше, чем там есть? Вдруг, причина его ярости в том, что она случайно узнала о его планах? Но стал бы он возиться с любовницей…

Олеся не знала, что думать. Надежды, страхи, предположения — все сплелось в причудливый клубок, который она не могла распутать.

Оставалось лишь покорно опустить голову и следовать за Габором. Они прошли через каменную арку, украшенную пушистыми еловыми лапами и ветками остролиста. Замок преображался, готовясь к празднику. Но у Олеси еще никогда не было так мрачно на душе.

Мрачно. Горько. И страшно.

Она послушно вышла за Габором в запорошенный снегом двор. Хрустящая поземка покрывала каменные плиты белоснежным кружевом.

С каким-то маниакальным удовольствием Олеся разрушала снежные узоры толстой подошвой сапог. Габор все так же шел впереди и не спешил с ней заговаривать. Опасался, что их могут подслушать? Или пытался отсрочить неизбежное объяснение? О, пусть не переживает. Она не будет устраивать ему сцен и истерик. Хотя, почему это не будет?! Он должен получить сполна за свой обман. Но был ли то обман?

В какой-то миг Олесе захотелось стать сумасшедшей Маргит, которая не знала ни одного из миров, кроме мира своих фантазий и выдумок. Ни привязанностей, ни чувств, раздирающих душу, ни мыслей, способных свести с ума.

Лошади уже ждали. Угрожающего вида бородатый старик держал их под уздцы. Габор забрал у него поводья и кивнул. Старик немного ссутулился и, молча, направился в сторону. Он не выказал Габору никакого почтения, даже не поклонился. Ни слова не сказал.

Олеся удивленно смотрела ему вслед. Обычно, в присутствии великого господаря все слуги старались уменьшиться в размерах и едва ли не падали на колени, чтобы угодить.

Сильные ладони обхватили ее талию и потянули вверх.

— Ногу в стремя.

Олеся выполнила равнодушный приказ, и через секунду уже сидела в седле. Было жутко непривычно смотреть на мир с такой высоты. И страшно. Конь под ней перебирал ногами и водил головой из стороны в сторону. Из широких ноздрей вырывался пар. Жуть какая-то!

Габор поправил седельную сумку и легко вскочил в свое седло. Олесе даже показалось, что он взлетел — так быстро и легко господарь двигался.

Хотя чему она удивляется? Он идеален во всем. Вряд ли у принцессы был хоть один шанс устоять перед таким мужчиной. У Олеси вот точно не было.

Габор взялся за поводья ее лошади, и Олеся едва не выпала из седла, когда та сделала шаг вперед. Пришлось вцепиться в луку, потому что перед глазами все шаталось и плыло.

Габор умело управлял обеими лошадьми, ведя их к неприметной каменной арке в толстой стене. Возле прохода стояли два стражника, которые поклонились ему.

Едва они выехали наружу, как стражники захлопнули тяжелые двустворчатые двери, как будто отрезали путь назад. Олеся уставилась в спину Габора. Он молчал и даже не оборачивался к ней. Хоть бы проверил, не выпала ли она из седла. Наверное, всем будет легче, если она грохнется где-то по дороге. Сразу столько проблем решится. И оба братца от нее наконец избавятся.

Олеся ненавидела это острое чувство жалости к самой себе. Она ненавидела судьбу, которая раз за разом оказывалась к ней так несправедлива.

За этими мыслями она и не заметила, как они с Габором въехали в лес. Он оказался неожиданно близко к крепости, подступал к самым стенам. За пушистыми елями, покрытыми толстой снежной шубой, уже не было видно ни кирпичика.

Олеся осмелилась нарушить тишину:

— Я такая глупая…

Габор резко обернулся к ней. Оглядел цепким взглядом окрестности и сурово взглянул на нее.

— Будешь трепать языком, вернешься обратно в крепость. Пешком.

Олеся понизила голос:

— Не буду, если ответишь на вопрос: принцессе ты так же ответишь, если она посмеет сказать что-то не вовремя?