Тима впихнули внутрь, и он с размаху приземлился в копну сена, предусмотрительно расстеленную напротив входа. Тюрьма не пустовала. В ней сидели двое. Они помогли Тиму встать на ноги и развязали веревки.

– Эк тебя, милый. Вперед башкой запускают только тех, кто поперек князя выступил. Остальные кубарем влетают. Что же ты натворил? – спросил первый из сидельцев.

Тим потер ушибленное колено.

– Сам не пойму. Говорят, что кого-то предал.

– У-у-у! Тогда тебе недолго с головой ходить. Скоро будете порознь.

– Обещали, что завтра, – ответил Тим.

– Во-во! Я и говорю – скоро.

За тюремной стеной раздался свист плети и крики. Один из сокамерников припал к дверной щели.

– Не иначе, кого-то порют. Точно. Да я его знаю – это же дьяк.

Тим тоже прильнул к щели. На бревне, что лежало у стен тюрьмы, распростерся Акинф. Два стрельца, закатив рукава, по очереди стегали его толстыми плетьми.

– … Шесть, семь, восемь, – считали они вслух.

Акинф вскрикивал и запрокидывал голову. К последнему пятидесятому удару, силы оставили его и Акинф впал в беспамятство. Его отвязали, и безвольное тело сползло на землю. На дьяка плеснули ведро воды и ушли.

– Ничаво, оклемается, – сказал сокамерник.

– Ты, случаем, не играешь в шахманты? – спросил другой.

– Играю, – ответил Тим.

На сене лежала доска, на ней – расставленны фигуры.

– Без шахмант здесь не прожить. Мне, к примеру, десять суток с пятачком дадено за то, что я семечки в неположенном месте щелкал. А Никодиму впесочили тридцать ден с гаком за то, что он у соседей курей воровал. Так что времени у нас сарай и малая кадушка. Вот и упражняемся в шахманты. И тебе сам бог велел играть – не об стену же до утра головой биться. Так ты с нами али нет?

Тим сел рядом и заметил, что шахматная доска была больше обычной. На каждой стороне по десять клеток.

– Я в обычные шахматы играю. В такие не пробовал.

– Да что тут пробовать? Проще простого. Это – стрельцы, – указал первый мужик на ряд пешек. – Ходють только вперед, ибо ума у них, как у стрельцов – не много…

– Тише ты, – шикнул на него второй. – Мало тебе вчера досталось? Еще захотел?

Но рассказчик не обращал на него внимания.

– Это – Княгиня. Ходит во все стороны, как бог на душу положит. Князь – этот супротив Княгини ничто. Шаг вправо, влево или наискось – не боле. Следующий – элефантий – идет наискось покуда можно. Далее – колесница. Как Княгиня, она могет бить во все стороны, но не более четырех клеток. Конь идет буквой «Глаголь», а ладья – напрямик. Ну как, играешь?

Тиму было не до шахмат. За дверью послышался шорох, и Тим придвинулся ближе.

– Тимофей, – позвал его слабый голос. – Тимофей, ты здесь?

Звал Акинф.

– Да, здесь.

– Послушай. То, что ты ищешь – Врата под железным шлемом – находятся в северной стороне. В горах. В тех, что мы видели со Смотрящей башни. Там найдешь бестелесного витязя.

– Призрака?

– Он не призрак, он бестелесный. И он знает, где Врата.

– А как я отсюда выберусь?

– Из тюрьмы есть ход. Он идет от противоположной стены и выходит на склон ниже бани. Ты давеча ее видел, – Акинф тяжело дышал и говорил с остановками. – Окольными улицами проберись к Северным воротам, но через них не ходи – поймают. Справа от ворот найди двадцать девятый кол. Под ним будет заваленный хворостом лаз. Дальше…, – он закашлялся. – …иди вдоль дороги. Там его найдешь.

– Витязя?

– Да.

– А как же ты? Пойдем вместе.

– Мне нельзя, – Акинф застонал. – У меня тут мать, братья меньшие. Мне порка не в первой. Князь скоро отойдет, и снова позовет на службу. Кто ему, окромя меня сможет письма сочинять? Залечу раны и…

Он замолчал.

– Акинф! – позвал Тим. – Акинф, ты слышишь?

Но тот опять провалился в забытье. Тим отошел от двери. Его сокамерники, покрякивая, переставляли фигуры. Тим прошел мимо них и стал раскидывать сено.

– Ты чаво это задумал? – спросил один из сидельцев.

– Ищу подземный ход, – ответил Тим.

– На кой ляд он тебе понадобился? – с угрозой проговорил второй. – Али бежать вздумал?

– Да, вздумал, – огрызнулся Тим, не поворачивая головы.

– Тогда мы применим преинвентивный удар.

– Что?

Не успел Тим узнать, что это такое, как массивная шахматная доска опустилась на его голову, и он без сознания упал на солому.

– Вот так-то лучше, – произнес мужик. – В кои-то веки живу на даровых княжеских харчах, так нет – всякий норовит помешать.

– Твоя правда, – вторил ему другой. – Откопает щас энтот ход, и что… Лезь в него, пачкай рубаху, а потом куды мне? Снова на работу? К жинке и детям? Нет, не для того я сюды упекся, чтобы собственными руками себе на шею ярмо надевать. Я как-нить тут пересижу.

Они расположились на сене и снова расставили фигуры.

Сципион остался в Москве в одиночестве. Вороны преследовали Тима. Ведьмы с преданной Земеидой заслужили отдых, и оправились отдыхать на Чертовы грязи. Известия от тех и других приходили редко, и по большей части радовали Сципиона. Пока все шло гладко, но… Сципиону требовался помощник. Здесь – в Москве.

При нем оставался Лесовик, но от того было мало проку. С утра до вечера докучая просьбами отпустить его домой, он изводил Сципиона, но получал один и тот же ответ: «Пущу на дрова!». В придачу ко всему сегодня истекал срок ультиматума Вельзевея, и Сципион ждал, что приготовит ему противник.

А пока он ждал и скучал, в дверь позвонили.

– Вам посылка, – сообщил голос.

– От кого?

– Запись в графе «Отправитель» отсутствует, но указан обратный адрес: «Африка, пустыня Намиб, вторая пирамида справа».

Сципион пожевал беззубым ртом. «Вот и прибыла помощь от дядюшки, век ему пески топтать».

– Занесите.

В гостиную вошел чернокожий курьер. Его наряд был весьма необычен – остроносые с загнутым носком тапочки, широкие шаровары, халат и белый тюрбан. Подойдя к столу, за которым возлежал Сципион, он поставил на него посылку и на чистом русском языке произнес.

– Вам привет из солнечной Намибии.

Затем поклонился и, не говоря ни слова, направился к двери. Сципион по своей привычке направил на него телефон. Мигнула вспышка, но курьер не исчез. Выйдя из гостиной, он еще раз спокойно поклонился и был таков. Сципион с возмущением потряс свою игрушку – «Неужели сломался?»