– Что? – дрогнул царевич.

– Понятно, на халяву домработницу завести хочешь, – неодобрительно протянула я. – Она тебе и ковер за ночь, и озеро из глотка воды, и лебедя из костей, и прочие спецэффекты. Тиран и деспот! А впрочем, – внезапно смягчившись, я подмигнула Коле, – хочешь, поспособствую?

Будет еще этот несносный царевич меня на смех поднимать! Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Вот женю его на лягушке – и буду хохотать, когда он ее целовать начнет, а она не расколдуется.

– Это как же? – Коля не смог устоять перед моим предложением.

Я победно улыбнулась:

– Цену собью.

Царевич заколебался. Я подошла к Водяному, насмешливо прислушивавшемуся к нашему разговору, и доверительно зашептала:

– Понимаю, такая волшебница нужна самому. Но, может, на озере сыщется какая-нибудь самая ненужная лягушка? Царевичу любая невеста сойдет.

– Царевичу? – насмешливо булькнул Водяной. – Это кто ж здесь царевич? Варфоломей, что ли? И на что коту лягушка?

– Лягушка мне не нужна, – подал голос кот. – Мне бы лучше рыбки.

– Ну так иди налови, – поддел его Водяной.

Кот смущенно затоптался на месте.

– Без труда не выловишь и рыбку из пруда, – мстительно сказала я, припомнив коту издевательство с пирогами.

Варфоломей с укоризной посмотрел на меня и повесил усы.

– Ладно уж, – смилостивился Водяной. – Держи!

Он зачерпнул в пригоршню воды, и я с удивлением увидела в его ладони крупного карасика, которого он бросил коту. Варфоломей с урчанием накинулся на добычу и утащил ее в кусты.

– А теперь поговорим, – пророкотал Водяной, подобно водопаду.

– Но… – вскинулся было нецаревич Коля.

– Без «но», – охолонил его Водяной. – С такой бедой в одиночку не справиться.

– Что, лягушка не хочет идти замуж? – удивилась я его трагическому тону. – Хотя ее можно понять, – я бросила насмешливый взгляд на Колю, – жених-то не ахти, и не царевич, что нарушает все каноны.

– Да при чем тут лягушка? – прикрикнул на меня Водяной.

– А этот здесь, – я кивнула на Колю, – разве не царевну-лягушку сватает?

Красавчик стремительно побагровел, Водяной расхохотался.

– Умыла тебя девица, ох умыла!

– Лягушку-то покажите, – попросила я. – Страсть как охота посмотреть!

– Сказок ты наслушалась, дочка, – покачал головой Водяной. – Сама уже невеста, а все веришь.

На этот раз уже вспыхнула я, а Коля приободрился и мстительно глянул на меня. «Ничего, – мрачно подумала я, – еще посмотрим, кто кого!»

– Кстати. – Водяной склонился над водой и протянул мне метелку, которую я выронила во время падения. Я уже и забыть о ней успела. – Держи-ка.

– Спасибо, – поблагодарила я, стряхивая метлу от воды и окатив брызгами подкравшегося Варфоломея. Кот расправился с рыбой и неслышно вернулся на бережок, где и получил от меня «теплый прием» и выразил свой протест протяжным «мяу».

– Мне чужого добра не надо, – с усмешкой отвечал Водяной. – Я его всегда возвращаю.

Варфоломей отряхнулся от воды и ехидно заметил:

– Как же, как же. Видел раз, как ты за одним мужиком через весь лес несся, чтобы вернуть ему худой лапоть, который он в речку бросил. Мужик чуть не поседел.

Я прыснула, представив себе эту картину: до смерти перепуганный мужик драпает по лесу, а за ним на всех парах мчится Водяной, теряя на бегу набедренные водоросли.

– Мне чужого добра не надо, – повторил Водяной и хмуро добавил: – Ишь повадились в речки да озера всякий хлам кидать!

– Зачем же самому утруждаться? Вы русалок привлеките, – лукаво посоветовала я. – И мужикам не страх, а отрада, и для дела польза. Уж они-то речами своими ласковыми, очами туманными быстрее убедят реки беречь.

– А что, – Водяной одобрительно качнул головой, – дело молвишь. Попрыгуньи мои и так все время на берег рвутся, так пусть уж пользу своим озерам да омутам приносят. Ближе к делу, – вдруг посерьезнел он. – Мы тут с Колей о беде нашей толковали, когда ты свалилась как снег на голову. Ты ведь чародейка, дочка?

Я помрачнела:

– Раньше была. А сейчас разучилась.

– Как так? – вскинулся Водяной.

– Чародейству разучиться нельзя, – хмуро возразил Коля.

– Как здесь очутилась, так колдовать не могу, – расстроенно призналась я.

Водяной с Колей многозначительно переглянулись.

– Да что тут у вас происходит? – поразилась я.

– Не ты одна силу теряешь. Из озер и рек тоже жизнь уходит. – Глаза Водяного затопила печаль. – Реки и озера мельчают, источники пересыхают, рыба гибнет, а новая почти не нарождается.

– И давно? – Варфоломей вздыбил шерсть.

– Как новый месяц народился, так и началось, – булькнул Водяной. – До того как Василиса ушла, я еще надеялся, что все уладится само собой. А три дня после ее ухода прошло, так и вовсе беда настала. Полреки разом обмелело, в одном из озер вся рыба погибла, русалки едва спастись успели. Тут-то я и забил тревогу.

– А еще народ на Бабу-ягу ополчился, – невпопад ввернул Варфоломей. – Кличут ее злодейкой и людоедкой.

– Вот беда-беда, – взволнованно покачал головой Водяной. – Со всех сторон обложили. И у Лешего неладно. Что делать-то?

– Я посмотрю тут, – пообещал Коля, хмуро косясь на меня, – может, и найду, в чем причина, да попробую все уладить.

– А ты – волшебник? – Я в изумлении уставилась на коллегу.

Коля отчего-то стушевался и отвел глаза.

– Я так просто…

– Только учусь, да? – поддела его я.

Нецаревич вскинул на меня голубые, как лед, глаза.

– Можно сказать, и так.

Протяжный стон Водяного ураганом пронесся над озером.

– Что? – хором воскликнули мы.

Водяной с похоронным видом выудил из воды мертвого карася, бросил его на берег и надломленно пробормотал:

– Из воды уходит жизнь. На глазах уходит.

Коля торопливо скинул кушак, оставшись в рубахе и штанах, выпрыгнул из сапог, закатал штанины. Я с изумлением наблюдала за этим внезапным стриптизом. Коля, не обращая на меня внимания, плюхнулся в озеро по колено и принялся водить руками над водой. Водяной замер на кочке и не сводил с парня глаз. Мы с котом переглянулись.

– Это кто? – прошептала я.

– Не знаю, – тихонько мяукнул тот. – Никогда его раньше не видел.

– Ну что? – не выдержал Водяной, подавшись вперед. – Что-то есть?

Коля ошеломленно взглянул на хозяина рек: