— Я не понимаю, почему мы с тобой здесь. Не лучше ли пройти в наши комнаты и со всеми удобствами устроиться на кровати?

— Вы же сами не хотите останавливаться, — нервно отозвался Анри.

— Да, ты прав, — согласилась Камилла, — останавливаться уже поздно. — Подушечка ее пальца скользнула по его губе. — Что с нами будет? Во дворце ничего ни от кого не скроешь.

Анри осторожно погладил ее щеку.

— Я не хочу, чтобы вам было стыдно за меня, — сказал он. — Но кто-нибудь обязательно узнает, что я обычный помощник конюха и живу на конюшне, и слухи об этом моментально расползутся по дворцу. Может, нам надо будет видеться пореже…

— Нет, — отрезала Камилла. — Никаких полумер. Ты будешь жить во дворце, вместе со мной. — Не дождавшись от него реакции, она спросила: — Ты сделаешь это для меня?

— Сделаю. Это необычно и… страшновато, но с вами я многому научился. Даже впервые увидев вас верхом, я стал подражать вашей манере держаться в седле. Наверное, я преуспел в этом, иначе меня и близко не подпустили бы к вашим лошадям… и вы никогда не обратили бы на меня… свой выбор.

Камилла обдумала услышанное, а затем твердо произнесла:

— Наши отношения многое изменят. Если ты будешь жить вместе со мной, то и на меня во дворце посмотрят по-иному, да и люди вне дворца тоже. Все должно сложиться в нашу пользу. Я дам тебе хорошую должность с достойным жалованьем. Аристократом ты, конечно, не станешь, но и слугой не будешь. Как смотришь на должность главного объездчика лошадей, для начала? Ну а потом ты начнешь восхождение по служебной лестнице.

— Я буду очень стараться, — обрадовался Анри и быстро поцеловал ее, а затем проник рукой под легкую тунику Камиллы и взял ее грудь в ладонь. — О таком предложении я не мог и мечтать. Мне всегда хотелось получить такое место, где бы мне никто не угрожал… Максим сейчас дает мне специальные уроки, потому что если придворные будут смотреть на меня с презрением, то и вас уважать они не смогут.

— Максим мудрый человек, и он научит тебя многому, — с одобрением в голосе проговорила Камилла. — Но я не хочу отступаться от него, Анри. Тебе не надо ревновать или бояться. Ты для меня одно, а он — совсем другое. У нас с ним общее прошлое, и он мне небезразличен.

Последовала долгая пауза, во время которой Анри легонько сжимал и разжимал ее грудь.

— А можно мне смотреть, как вы занимаетесь любовью? — спросил он наконец.

Камилла прыснула:

— А ты многому научился у Сильвии, как я погляжу.

— И от вас тоже.

Камилла вздохнула, отдаваясь его ласке.

— Прошу тебя, не называй меня на «вы», хотя бы когда мы наедине, ладно? Итак, наблюдать за нами я тебе не разрешаю, но обещаю, что думать буду только о тебе.

Анри принялся покрывать поцелуями ее щеки, уголки губ, подбородок, затем проник второй рукой под тунику и завладел другой грудью и поиграл с сосками. Но этого ему было мало. Он рывком поднял тунику и, держа ладонями бедра Камиллы, стал жадно целовать то одну грудь, то другую, всасывая напрягшиеся соски. У Камиллы подогнулись колени, и, чтобы не упасть, она прислонилась спиной к шершавой стене, в то время как ладони Анри переместились ей на живот в провокационной близости от лобка. Выпрямившись, он поцеловал ее в губы.

Дрожащей рукой Камилла расстегнула его штаны и, выпустив на волю горячий член, потерла пальцами головку.

— Я хочу чувствовать тебя внутри себя, — выдохнула она.

— Прямо сейчас?

— Да! Да!

Подхватив Камиллу руками под ягодицы, Анри легко приподнял ее. Камилла обвила ногами его бедра и вцепилась ему в плечи, изнывая от нестерпимого желания.

— Войди в меня!

И он вошел, резко и властно. Камилле показалось, что его член достиг ее диафрагмы и заполнил ее всю. При каждом движении Анри терся о ее грудь, и Камилла еще теснее прижалась к нему, чтобы лучше его чувствовать. Ее пальцы впивались в его спину, ягодицы — всюду, куда она могла дотянуться. Теперь они превратились в единое живое существо.

Так продолжалось около десяти минут, потом движения Анри стали менее энергичными, руки его ощутимо дрожали от напряжения. Толчок, еще один и еще…

— Камилла, — хрипло выдавил Анри, — я немного устал, боюсь вас… то есть тебя уронить. Давай поменяемся местами. — Он плавно вышел из нее и осторожно поставил ее на пол, затем передвинул на свое место, а сам прислонился к стене. Почувствовав за собой твердую опору, он снова подхватил Камиллу и опустил на себя. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Глаза Камиллы наполнились слезами благодарности, ей было радостно снова ощутить его в себе. Она задышала часто и коротко, но потом, вспомнив, что больше не должна сдерживаться, испустила крик. Анри с удивлением взглянул на нее: такое случилось впервые, значит, она уже не стесняется его, значит, доверяет… Поняв, что Камилла близка к финишу, он стал двигаться быстро, сильно, неистово. Еще мгновение, и Камилла поняла, что улетает куда-то ввысь. Все поплыло перед глазами, в ушах зазвенело, она даже не расслышала собственный крик. Теряя сознание от ощущения полного блаженства, Камилла перестала цепляться за Анри и начала сползать вниз, но он вовремя поддержал ее и аккуратно опустил на пол. Едва придя в себя, Камилла сделала то, чего хотела уже очень давно, — встала на колени, взяла его напряженный, подрагивающий член в рот и довела Анри до высшей точки наслаждения.

Анри рухнул на колени рядом с ней и ткнулся лбом в ее плечо, дыхание его медленно приходило в норму.

— Я хотел доставить удовольствие только тебе, — произнес он, не поднимая головы. — Мои ощущения для меня не столь важны.

— А для меня то, что я сделала, и было удовольствием, — улыбнулась Камилла. — А еще я хочу сказать, что ты был прав, Анри, прав во всем. — Рядом с Анри она чувствовала себя легко, раскованно, свободно, рядом с ним она была в полном согласии с собой.

Анри обнял ее и, глубоко вздохнув, сказал:

— Знаешь, у меня сейчас такое ощущение, будто мы с Розочкой перемахнули через самые высокие дворцовые ворота и даже не споткнулись при приземлении. Я говорю это тебе, потому что никто другой меня бы не понял.

Дворцовые ворота мгновенно возникли у нее в воображении — белая каменная кладка, массивные ворота черного дерева с причудливыми запорами и натяжными блоками. Она представила себя по одну сторону ворот и герцога — по другую, и ей внезапно стало очень холодно.

Два месяца прошло с тех пор, как они впервые появились в этом прекрасном замке у моря, и месяцы эти были наполнены для Анри счастьем и в то же время отчаянием. Камилла занималась составлением планов: как она вернется во дворец, как свергнет герцога Мишеля и что будет после этого. Анри теперь носил шелковые одежды, мягкое льняное белье и легкие плащи из ярко окрашенной шерсти. Стричь волосы ему запретили, и он завязывал их сзади в длинный хвост или заплетал косичкой. Каждый день Максим заставлял его одеваться по-разному и учил, как надо чувствовать себя в новых облачениях так, словно в них и родился. Некоторые одежды очень нравились Анри, особенно те, которые можно было носить с сапогами, которые, кстати, теперь шили специально по его размеру. Он даже привык к непривычно ярким цветам, которые раньше резали ему глаз. Зато длинные, в пол, широкие накидки страшно раздражали его, заставляя удивляться, как их умудряется носить Камилла. Как-то он спросил об этом у Сильвии, но та подняла его на смех, посоветовав следить за осанкой. Анри лишь усмехнулся в ответ на эту колкость: благодаря урокам Максима осанка у него выработалась замечательная, он даже научился спускаться по лестнице с третьего этажа с пятью тяжелыми книгами на голове и не держаться при этом за перила.