Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом одновременно происходят три вещи. Там, где она стоит, возникает яркая вспышка, тело отца дергается, а по пещере разносится оглушительный грохот. Это пистолет. Она выстрелила. Мне в ноздри ударяет запах – дым и масло. Секунду я не могу понять, попала она в меня или нет. Может, я уже умер или умираю? Но нет, я цел. Только отец больше не держит меня за плечо.
– Вот так так! Я не была уверена, что твой пистолет в порядке, – восклицает Эмили.
Луч фонарика пробегает по телу отца. Руки у него прижаты к животу. Я ничего не могу толком разглядеть, но слышу, как он отчаянно старается дышать, хватает ртом воздух.
– Оказывается, в порядке, – заключает Эмили. – На чем я остановилась?
Мы с отцом молчим. Говорит она одна. Только это уже не Эмили, а чудовище в ее обличье.
– Мне пришлось вернуться назад. Отрезать сучке ручку. Помнишь? – спрашивает она, но каким-то образом отцу удается ее перебить. Голос у него слабый, но он все-таки произносит, прерываясь на судорожные вдохи:
– Эмили, не надо этого делать. Свали все на меня. Вообще все. Забери Билли и иди в полицию. Скажи, это все я натворил. Не трогай Билли…
Она недолго слушает, потом перебивает:
– Я сказала, что мне пришлось вернуться и отрезать сучонке ее поганую ручонку. Полиция обыскивала эту часть острова, они могли найти труп. Сначала я собиралась перевезти тело целиком, но это оказалось слишком сложно. Поэтому я отрезала только руку и выбросила в Голдхейвене. Чтобы они изменили район поисков. И у меня получилось. Отлично все прошло!
Она замолкает.
Я поворачиваю голову и смотрю на отца. Он сидит, прислонившись спиной к стене пещеры и наваливается на меня все сильнее и сильнее. По его животу расползается черное пятно, но он еще дышит. Я слышу это. Потом отец кашляет, и какие-то брызги попадают мне на лицо.
– Пап, ты как? – спрашиваю я. Он не отвечает.
– Все и было бы отлично, если б ты не явился ко мне на порог. Что я должна была делать? Весь остров ищет тебя, все думают, что ты убил эту сучку Каррен, а ты хочешь спрятаться в моем доме? Как ты себе это представлял? И что я должна была подумать? А потом мы увидели новости, да, Билли? Узнали, что полиция нашла ее кровь в кузове твоего пикапа. После этого я уже никак не могла тебя отпустить. Если б тебя поймали – а они поймали бы, обязательно, – ты сказал бы им, что в ту ночь ключи были у меня. Они сложили бы два и два. Я не могла допустить этого, Сэм. Вот почему мы сейчас здесь. Это твоя вина. Ты сам во всем виноват.
Последнюю фразу Эмили почти выкрикивает, но потом заставляет себя успокоиться.
– Так вот. Теперь, когда они найдут наконец тело Оливии Каррен, с ним рядом будут еще два трупа. Один – Сэма Уитли, уже убийцы. Второй – его сына, последней жертвы. Они подумают, что ты убил девчонку, Сэм, потому что никто больше не знал, где находится тело. Тебе ясно? Они подумают, что-то заставило тебя вернуться на место преступления. Может, муки совести? А может, ты все спланировал заранее… Вряд ли они станут особенно в это погружаться. Пуля у тебя в животе, конечно, немного некстати, но они предположат, что это сделал Билли. Ты слышишь, Билли? Тебя объявят героем. А остальные улики смоет прилив. Моих следов тут не останется.
В полумраке я вижу ее лицо. Она улыбается. Торжествует.
– Кстати, насчет прилива… Надо поторапливаться. Я должна убраться отсюда, пока вода не поднялась. А это означает, Билли, что теперь твоя очередь. Что ты предпочтешь? Чашку вкусного горячего какао или пулю в лоб? Пора делать выбор.
Глава 74
Фары выхватили из темноты впереди знак:
ОПАСНО!
В ПРИЛИВ ДАЛЬШЕ НЕ ЗАХОДИТЬ!
Уэст едва заметила его; в глаза ей бросились четкие отпечатки шин на мокром песке. Следуя за ними, она вырвалась на пляж. След вел по диагонали от дюн к мысу Нортэнд. Странно, но издалека он был виден лучше: выделялся на песке своей неестественностью, неуместностью среди природы. С близкого расстояния различать след было труднее; местами он полностью исчезал под тонким слоем воды, серебрившейся в лунном свете. Только на сухих участках Уэст продолжала видеть его – легкие отпечатки на жестком песке. Но она уже поняла, куда они ведут, – в объезд мыса на северном конце пляжной береговой линии Силверли.
Не снимая ноги с педали газа, она домчалась до мыса. У подножия утеса оставалось не больше двадцати ярдов суши, из песка торчали валуны, а в промоинах стояла морская вода. Фары помогали Уэст маневрировать между ними, ощущая близость океана и прибой. Она понятия не имела, где окажется в следующий миг, просто стремилась вперед по следу.
За мысом скрывался еще один пляж. Нечто вроде тайной бухты, про которую Уэст не знала. В темноте проверить это было невозможно, но, похоже, пляж был отделен от острова нависающими скалами. Джессика растерялась, не зная, куда ехать дальше – следы шин исчезли, – но тут в свете фар мелькнули очертания другой машины, стоявшей возле утеса на противоположном краю бухты.
Машина не двигалась; фары были потушены. Уэст погасила и свои, так что пляж погрузился в темноту. Ее глаза быстро привыкали к лунному свету; Джессика поняла, что машину припарковали вплотную к скале. Людей поблизости не было. Ни одной фигуры возле машины или в ней. Зато вокруг – сколько угодно мест, чтобы спрятаться.
Она медленно проехала вперед и остановилась в двадцати ярдах от другой машины, осознавая всю уязвимость своего положения. Волны добегали до ее колес, потом откатывались назад, словно любопытный океан хотел понять, с чем имеет дело. Уэст решила, что это знак приближающегося прилива. Наверное, когда ту машину припарковали возле скалы, вода туда не доставала. Но кому вообще понадобилось оставлять ее тут?
Уэст сглотнула и вытащила пистолет. Покрепче сжала рукоятку; вес оружия немного успокоил ее. Она наклонилась к бардачку и покопалась внутри. Нашла среди бумаг фонарик. Достала его и мысленно скрестила пальцы, чтобы батарейки не разрядились. Направила фонарик на пол и включила, вздохнув с облегчением, когда вспыхнула лампочка. Уэст погасила фонарик, набрала
