– Это что-то странное, – пробормотал словоохотливый охранник. – Это не нападение. Такое впечатление, что он просто хочет пройти мимо.

«Наверное, – подумала Ева. И вспомнила Тёмные шлюзы: она знала, как выглядит нападение проклятого корабля. – И цель его та же, что и моя: Метромост. Вот для чего он пожаловал. Только тот, кто делает эликсир, тоже будет ждать там. Всех сегодня притягивает полная луна».

Ева бросила взгляд на свой вещмешок. Если это Агнец попыталась задержать корабль-призрак у Киевского вокзала, то она уже близко и, может быть, успеет. Только Мелани так и не появилась.

«Пора, – решила девушка. – Я запретила ему убивать. И он послушает меня». Снова посмотрела на вещмешок. И на то, что, завёрнутое в кусок материи, лежало сверху. Это придётся нести в руках, прижав к груди. К самому сердцу. Она поступает как последняя воровка, но ей не оставили выбора.

– Мне пора, – словно включая беспощадный таймер, прошептала Ева. Однако словоохотливый охранник её услышал.

– Что значит «пора»?! – Он подозрительно посмотрел на девушку.

– Простите, – сказала Ева.

Через несколько секунд комната, где она сидела взаперти, опустела. Только окно её спальни осталось открытым.

5

Ева вышла через чёрный ход, в своё время показанный ей Петропавлом, и сразу углубилась в дикую часть парка. Удивительно, но она не чувствовала, что кто-то бесшумно следует за ней; может быть, никого и не было. Она знала тайные тропинки; вначале уводящие в сторону от реки, они затем спускались с Воробьёвых гор прямо к Метромосту. Но контрольный пункт гидов рядом с ним миновать всё равно не удастся. Периметр вокруг Университета охранялся строго: хотя до тумана отсюда было далеко, невидимое в зарослях проволочное ограждение под высоким напряжением было непреодолимо для непрошеных гостей. Сразу за Метромостом начинался Нескучный сад, и лишь дальняя его часть, граничащая с Парком Горького, была затянута мглой. Медленно, метр за метром Университет отвоёвывал себе свободное пространство. Ева шла в темноте по петляющей тропинке, всё ещё удивляясь тишине и внезапному покою. Словно все тревоги остались на берегу, где шёл яростный бой, а здесь мир спал, равнодушный к делам людей и демонов, которых те, возможно, вызвали из древней ночи. Равнодушный к самому понятию времени, мир просто жил, расцветая и увядая и дорожа каждым мгновением как единственным. А потом всё поменялось.

Ева вышла на открытое пространство и увидела, как на ровной сонной поверхности тумана, затянувшего великий город, заструились первые грозные всполохи. Совсем скоро они соединятся в направленный след, только не в переливающуюся лунную дорожку, как на поверхности воды, а в рваный, словно застрявший клочками в ватном одеяле, образуя причудливые пещеры. Не серебро пока, а багрянец, неистовый огонь, который заставит эту ночь ожить. И в спящем равнодушном мире больше не останется спокойного уголка. Ева ускорила шаг. Прямо перед ней был контрольный пункт гидов. Но никто не окликнул девушку. И Мелани здесь не ждала её. Ещё не дойдя до укреплённого мешками с песком и пулемётным гнездом пункта гидов, Ева поняла, что окликнуть некому. Лишь гнетущая, теперь пугающая тишина повисла над этим местом. Начинался восход полной луны.

6

Нил-Сонов очень спешил. Пожалуй, ещё ни разу в жизни он не работал веслом с такой скоростью. Всё сложилось у него в голове, и он знал имя убийцы. И знал, что уже поздно, тот выиграл время, а Нил не успевал. И вся его надежда была на скремлина, маленького скворца Марусю.

«Никто не ожидал, что это ты, – думал Нил, делая энергичные гребки и одновременно чувствуя, что закипающая в нём ярость проваливается во что-то рыхлое, глухое. – Поэтому ты знал о каждом нашем шаге. Искали далеко, а искать надо было прямо под боком».

Ярость, теперь почти бесполезная… Даже не дойдя до Крымского моста, Нил-Сонов увидел отсветы вспышек в ночном небе. Это творилось там, над Воробьёвыми горами. Свет скремлинов, его ни с чем не спутать. Судя по всему, Университет подвергся нападению, и кое-кто уже вовсю ловит рыбку в мутной воде. А ведь ему действительно удалось стать единственным хозяином этой ночи…

– Маруся, Маруся, – как заклинание шептал Нил-Сонов. – На тебя вся моя надежда, девочка, только успей.

7

Они лежали здесь, оба караульных, на контрольном пункте гидов, последнем перед Метромостом. Тот, кто их убил, даже не потрудился спрятать тела. И не закрыл им глаза. Дуло пулемёта, укреплённого на станке, смотрело вниз, а глаза мёртвых – на звёздное небо, словно они тоже хотели увидеть в нём восход полной луны. Её свет уже играл на их лицах, во лбу каждого Ева обнаружила по аккуратному пулевому отверстию. Видимо, они знали его, того, кто это сделал с ними, поэтому подпустили так близко. Ева со страхом и болью смотрела на двух совсем молоденьких парней. Потом страх сменился скорбью. Она всё же решила закрыть им глаза. И почувствовала тепло их тел. Всё случилось совсем недавно. Сильнейший спазм тошноты поднялся к горлу. Ева не выдержала, лишь успела сделать шаг в сторону, чтобы не осквернять место смерти, и её желудок опустошился. Сорвала листья, протёрла рот. А потом чем-то неожиданно тёмным блеснули её глаза, когда она подумала: «Я запретила ему убивать. Но не сегодня».

Совсем скоро она вошла в темноту небольшого вестибюля – это был вход на станцию «Воробьёвы горы», от которого вверх, к платформам, вела широкая лестница и два давно мёртвых эскалатора. Ева не особо пряталась. Серебристое свечение было там, на станции; тот, кто делал эликсир, уже ждал её. И когда из темноты вынырнули две мощные лапы, ухватившие девушку за плечи, она не стала сопротивляться. Резкий запах крупного водяного животного ударил в нос.

Гхрх-трамп-акгхг

Трескуче-пустотный звук, о котором она теперь так много всего знала. Еву увлекали вверх по лестнице. Всё решится в ближайшие несколько минут.

* * *

Вестибюль станции «Воробьёвы горы» заливал ровный свет полной луны, огромным кругом поднявшейся прямо напротив прозрачных стен Метромоста. И вся платформа словно плыла в этом хохочущем бледном свете, озаряясь вспышками от атаки скремлинов по проклятому кораблю, который медленно приближался сюда. Но самым ярким всё же было серебристое свечение эликсира, установленного на чём-то вроде наспех сооружённого алтаря у широких колонн в середине станции. Сама колонна была расписана фосфоресцирующими магическими знаками, о которых Агнец предупредила Еву. Много десятков лет назад ведьма довольно умело пустила пыль в глаза – эти знаки были не нужны, достаточно самого эликсира. Все эти знаки и магические процедуры призваны были сбить с толку, мешая познать природу уникальной драгоценной субстанции. Едва увидев эликсир, показанный ей Агнец, Ева всё поняла про него и всё поняла про себя. Он не ошибался, тот, кто сейчас ждал её, Ева могла оживить эликсир. Ценой собственной жизни. Но ей самой эта серебристая субстанция, собранная за счёт других отнятых жизней, не требовалась. Эликсир был в ней, был сутью той тайной природы, что роднила её со скремлинами.