– Из-за того, что произойдёт сегодня?

– Именно. Что-то очень важное. Мы… Мы все мыслили шаблонно. Даже Петропавел. А он словно влез в голову каждому, навязывая следующий шаг. Лазарь подставляет не для того, чтобы скрыть вину. Ему наплевать, что потом с этим разберутся. После нас хоть потоп! Его интересует только время! А мы купились.

– Ага. До сих пор ни в чём не уверены наверняка, а он знает всё. Но в бегах, друг мой. Значит, следующая мысль…

– Разумеется, я думал об этом.

– Хайтек?

– Не уверен. Лазарь информирован о каждом нашем шаге и тут же делает ответный ход. И эксгумация, и…

– И сеанс гипноза?! Видишь, тебе всё-таки пришлось мне рассказать. Конечно, ему кто-то помогает. Причём в самом Университете.

– Не просто в Университете. А кто-то на самом верху. Кто совсем рядом, близко, недопустимо близко к Петропавлу. Может, и Хайтек. Но может, кто угодно. – Нил помолчал и повторил: – Что-то очень важное для него должно произойти сегодня. Он тянул время и выиграл.

– Подожди, Нил, и всё же в безупречном плане один прокол.

– Вряд ли.

– Реконструируем события: Лазарь возвращается из Пирогово на плотину, создаёт в сторожке идеальное место преступления. Всё так. И даже уходит на лодке Николая, чтобы вы не смогли забрать тела в Университет. Но прокол: этот увечный паренёк не добит.

– А он возвращается на Перервинскую плотину в том числе и для этого, – угрюмо сказал Нил.

– Для чего?

– Увечный паренёк, хромой Алёшка… – теперь усмешка Нил-Сонова была горькой. – Они специально сохранили ему жизнь. Говорю же, влез в голову каждого… У них было достаточно времени для шоу, для декораций, разложить все тела… Хромой Алёшка вон сумел доползти до дерева. Полагаю, они даже ввели ему какой-то препарат, чтобы дотянул до моего появления.

– Выходит…

– Они не просто сохранили жизнь единственному уцелевшему свидетелю, они нам его подкинули. Подбросили. А мы снова купились.

– О чёрт, начинаю понимать… Из-за сеанса гипноза?

– Даже эту возможность он просчитал. Слишком хорошо знает Петропавла. Горх – очень сильный гипнотизёр, наверное, равных ему нет, поверь мне.

– Верю, – просто отозвался патологоанатом.

– И единственный выживший свидетель здесь пригодился как нельзя лучше. Парню просто внушили, что и я там был. Подставлять – так уж по полной! А не сохрани они ему жизнь, не было бы и сеанса гипноза. В результате теперь и я в бегах, а Петропавел в отключке.

– Он просто смёл вас с доски, как шахматные фигурки.

– Он обезглавил Университет, чтобы быть единственным хозяином сегодняшней ночи. Мне пора.

– Ты всё равно не успеешь до наступления темноты, – сказал патологоанатом. – До полнолуния.

– Знаю. Но буду стараться. Я отправлю Марусю. Мелани умеет читать по глазам скремлина, и она выполнит мой приказ, а не Хайтека. Гиды обложат его, как бешеного зверя, и я лично пристрелю эту тварь.

– Нил, наверное, тебе понадобится моя помощь.

– Идём.

Нил-Сонов начал спускаться к своей лодке. И вдруг остановился как вкопанный. Обернулся к патологоанатому, и тот увидел, как глаза Нила округлились и застыли.

– А зачем Лазарю возвращаться на плотину? – глухо оборонил он.

– Как? – отреагировал патологоанатом. – Мы только что… Вышло всё стройно.

– Не-ет. Подумай! Не надо ему было.

– Ты о чём?

Нил с усилием совершил глоток, как будто в горле пересохло.

– Это не Лазарь, – обескураженно пробормотал он. – Его тоже подставили.

У патологоанатома дёрнулась щека.

– Нил, – попросил он и тяжело мотнул головой. – Да что ты пытаешься сказать?

Даже в подступающих сумерках было заметно, как Нил-Сонов побледнел, когда произнёс:

– То, что все мы в большой беде.

4

Ева покинула здание Университета с первым наступлением темноты, а Мелани по-прежнему нигде не было. Всё быстро ускользающее время она проискала свою наставницу, пытаясь убедить себя, что та вот-вот появится, не бросит её одну в решающий момент, и одновременно не вызвать подозрений у своих охранников и Кондрата. Оставшийся за старшего, самый сильный человек Университета велел девушке запереться у себя в комнате, пока он лично не сообщит ей, что опасность миновала.

– Я не шучу, – добавил он без приязни. – Если с тобой что-нибудь произойдёт, Петропавел с меня три шкуры спустит.

Как ни странно, такая реакция несколько снизила градус тревоги: по крайней мере, Кондрат не пытается втереться к ней в доверие, прикинуться другом.

– Вы не видели Мелани? – как бы между делом поинтересовалась Ева.

Кондрат посмотрел на неё ничего не выражающим взглядом.

– Все гиды подняты для отражения атаки корабля-призрака, – сообщил он. – Мелани – одна из сильнейших. Полагаю, она на берегу, исполняет свой долг.

Потом он обратился к охранникам, как будто самой Евы здесь не было:

– Помогите ей найти свою комнату. Нечего тут под ногами болтаться.

– Идём, Ева, – позвал её один из охранников. И позже, когда они отошли уже на приличное расстояние, добавил: – Ты не сердись на него. Вся территория Университета объявлена зоной боевых действий. Напряжение сказывается.

Ева сидела взаперти и ждала Мелани. Раздумывала, что может скрываться за неприязнью Кондрата. Не более ли это высокий уровень коварной игры? Ведь когда вы вынуждены подозревать всех, показной неприязнью легче усыпить бдительность, чем внезапным проявлением сочувствия или симпатией. Неизвестность иссушает сердце…

Подойдя к окну, Ева бросила взгляд вниз, где далеко на берегу гиды со скремлинами и оружием выстроились в боевые порядки. Вечерело, совсем скоро она больше не сможет позволить себе ждать. Потом пришла весть, что в районе Киевского вокзала кто-то атаковал проклятый корабль. Это его прилично задержало. Яркие вспышки исполосовали темнеющее небо, но это не был свет скремлинов.

– Кто-то пытается нам помочь, – поделился с Евой более словоохотливый из её охранников. – У Университета появился тайный союзник. Но это были не гиды.

«Агнец», – подумала Ева.

А потом, когда уже почти стемнело, «Кая Везд» появился из-за поворота реки. И тут же гиды, выстроившиеся вдоль берега, ударили по нему мощным светом своих скремлинов. Ева такого никогда не видела, но от подобного светопредставления внезапно ощутила внутри себя какую-то ведьмину радость. И не очень поняла, что именно значили обронённые ею еле слышные слова:

– Наподдайте ему! И мой женишок ведь там, да?! Наподдайте! А я не подведу…

Проклятый корабль попытался стать невидимым, затянуться призрачной дымкой. Он прижался вплотную к одетому в гранит противоположному берегу, но гиды вынудили его показать себя. Яркие вспышки скремлинов били по кораблю, обнажая призрачные трубы и гребные колёса с лениво падающей с них чёрной водой, но никаких ответных действий тот не предпринимал. Тихо-тихо, медленнее усталого пешехода, сдерживаемый столпами света, «Кая Везд» продвигался вперёд.