19

– Когда я очнулся, дом пылал. Вокруг него собралась толпа, но я выбрался из канавы, никем не замеченный, и ушел. В ту же ночь меня отправили из города. Ни с кем не связывался, пока не доехал до Владивостока, а там сразу же попал в больницу… – Петя махнул рукой. – Долгая история. У меня и в мыслях не было, что за преступление Мансурова осудят какого-то бедолагу. Я узнал об этом только несколько лет спустя.

Сергей, забыв о приличиях, встал и прошелся по комнате. Ему требовалось время, чтобы осмыслить Петин рассказ.

– Значит, бывший зек не соврал, – задумчиво сказал Илюшин. – Он пришел к Белоусову, но тот, хоть и накричал на него, все равно помог старому знакомому. Дал ему и деньги, и вещи. Соседка слышала только часть их разговора. А убийство и поджог – дело рук Мансурова.

«Пятнадцатого числа неподалеку от моего двора угнали тачку одну, “Ауди”», – сказал им Пронин.

«У его брата нашли часть денег», – сказал следователь.

Картина сложилась полностью.

Мансуров уехал с раненым Максимом Белоусовым и сумкой, набитой деньгами. По дороге в больницу Белоусов умер. Быть может, он был мертв уже тогда, когда Антон тащил его в свою машину.

– Ай молодца! – с невольным одобрением сказал вслух Сергей.

– Почему? За что вы его хвалите? – вспыхнула Ева.

Вместо Бабкина ответил Макар:

– За сообразительность. Представьте: у парня на руках мешок денег и тело его друга. За ним будут охотиться все: и те, кого он ограбил, и вторые, которых он ограбил тоже, и полиция, которая тогда еще была милицией… Все. В этой не самой простой ситуации Мансуров совершил два поступка, которые спасли ему жизнь. Во-первых, он поменял машину, на которой вы подъехали к банку. Заранее угнал неприметную, но надежную, и в дальнейшем пользовался только ею.

– Уверен, что «девятку» – вы же были на «девятке», Петя, так? – он не бросил на первом же углу, а хорошенько спрятал. И этим тоже выиграл время: все были уверены, что искать нужно именно ее.

– А второй поступок?

Сергей посмотрел на Илюшина и выразительно пожал плечами:

– Предположения.

– Уверенность, – поправил Макар. – Мы знаем достаточно, чтобы говорить об этом с уверенностью.

– Да о чем же, о чем? – Ева подалась вперед, переводя взгляд с одного на другого.

После недолгого молчания Илюшин спросил:

– Вы помните второго Губанова? Того, который не пошел на ограбление, хотя первоначально это было запланировано?

– Да, конечно. Олег Губанов. Такой же ублюдок, как его брат.

– У него в погребе нашли деньги. Не все, только часть. В ночь после ограбления он пил, впрочем, как и в этот день, и это первое, что важно знать о Губанове.

– А второе?

– Он живет в частном секторе, не так уж далеко от Белоусовых.

Петя удивленно взглянул на него:

– Этого я не знал…

– А Мансуров – знал. Он постоянно проявлял удивительную для его возраста предусмотрительность. Проведя заранее рекогносцировку, Антон, когда стемнело, подбросил несколько пачек в погреб Губанова, к подгнившей картошке. Он, видимо, рассуждал так: двое других уголовников убиты, и Олегу придется потрудиться, чтобы убедить тех, кто будет вести расследование, в своей непричастности. Со стороны все выглядело так, словно он был на месте преступления и скрылся, утащив деньги. Его скудного ума хватило лишь, чтобы разделить всю сумму на части, но он прокололся на том, что решил припрятать кое-что поближе к себе. Разумеется, у Губанова могло найтись алиби, и в конце концов какие-нибудь собутыльники непременно подтвердили бы, что он пьянствовал с ними весь день пятнадцатого июля, не отлучаясь дальше уличного сортира. Мансуров, опять-таки, хотел лишь выиграть время. Но ему повезло: до Губанова первыми добрались не следователи, а люди Рябова. Такие же уголовники, как он сам.

– Тупые уголовники, – добавил Бабкин. – Не надо переоценивать местную мафию. Крестных отцов здесь не водится…

– …и светочей интеллекта тоже, – закончил Макар. – Подельники Губанова ухватились именно за ту версию, к которой подталкивал их Мансуров: предположили, что Олег присвоил часть добычи. Но на этом они не остановились. Им хотелось выяснить, где спрятано остальное, и они использовали привычный арсенал средств… назовем это средствами убеждения. На их несчастье – и на счастье Мансурова, – у жертвы оказалось слабое сердце. Губанов умер, оставив всех с убеждением, что именно он присвоил деньги. По Щедровску до сих пор ходят легенды о кладе, в котором можно найти несколько миллионов, принадлежавших Королеву, а участок при доме покойного перекопан вдоль и поперек.

– Очень, очень умно было со стороны Мансурова расстаться с частью денег, – пробормотал Сергей.

– Но обрати внимание: осуществлялись лишь те замыслы, которые были заранее им тщательно обдуманы и подготовлены. Когда Мансуров начинал действовать спонтанно, он терпел поражение.

– Как это случилось с отцом Белоусова…

– Как это случилось с отцом Белоусова, – согласился Илюшин. – После того как Антон уехал от сгоревшего дома, он похоронил Максима на озере. А затем исчез, растворился. У него имелись деньги, он ни к чему не был привязан. За время его отсутствия началась война двух криминальных группировок – между прочим, вы, Петя, сыграли в этом значительную роль, – и тем, кто собирался расправиться с Мансуровым, стало не до него.

В окна било солнце, в нагретом доме пахло яблоками и деревом, и Сергей ощутил легкую ирреальность происходящего – в последнее время это случалось с ним все чаще. Они обсуждали события не такого уж давнего прошлого, страшного прошлого, из которого, казалось бы, никак не мог прорасти этот уютный теплый мир с синеглазой женщиной, раскидистым старым деревом за окном, травой, светом и ананасом, похожим на большую шишку. Если бы несчастный раненый толстяк, бежавший из родного города, мог заглянуть в будущее…

– У меня к вам, Петя, осталось три вопроса. – Илюшин перебил мысли Сергея.

Тот обреченно кивнул.

– Мне по-прежнему непонятно, отчего вы боитесь Мансурова. Он видел вас после убийства отца Максима?

– Нет… Не думаю. Сомневаюсь.

– Тогда в чем причина?

– В этой ничтожной доле сомнения, – ответила за мужа Ева. – И еще в том, что даже спустя столько времени Антон может решить, что свидетели ограбления ему не нужны. А их всего двое, и один из них – Петя. Вам удалось его найти. Что, если и Мансурову удастся? Поймите, этот человек непредсказуем!

Петя ласково сжал ее руку.

– Ева права во всем, – обратился он к Макару. – Я сижу на пороховой бочке с отсыревшим шнуром. С одной стороны, это не кажется слишком опасным. С другой, порох есть порох. Когда он взорвется, и взорвется ли вообще… Одному господу известно. – Дидовец выразительно поднял глаза к небу. – Но я трус. Я всегда его боялся.