Гостиную накрыла тишина. Мать переваривала сказанное, а Бри в изумлении смотрела на меня, недоверчиво и в то же время так странно. Сквозило в ее взгляде некое недовольство, неприятие, непонимание. Странность, которой не было раньше.

– И не симулировала я никакую болезнь, – решила я внести последнюю ясность. – Все, что произошло между мной и графом, не результат расчетливого плана, а спонтанность. У меня никогда не было цели тащить Эдриана под венец, и нет ее до сих пор, и мне плевать на его деньги, хоть я и испытываю искреннюю благодарность за его помощь нашей семье. Прошу заметить, оказанную до того, как между нами произошло то, что произошло!

– И куда ты клонишь? – Бри вскочила с дивана. – Что теперь станешь его любовницей? Или, того хуже, содержанкой? Чтобы сказал наш отец, узнай о подобном? Он воспитывал нас не так.

Ее слова больно ударили в самое сердце.

Что бы сказал отец? Не знаю, если честно. Но наверняка, если бы он был жив, этой ситуации и не произошло бы. Не пришлось бы выходить замуж за барона Клайвшота, и не прицепился бы ко мне проклятый «дар» от умершей в ту ночь Ванессы. Я умела составлять два плюс два. Все события тянулись по цепочке одно за другим. Вот и не мог сейчас ничего сказать мой отец, хотя наверняка бы осудил.

– Отца с нами нет, – пересохшими губами произнесла я. – А значит, и решать за нас тоже некому.

В этот момент в дверь гостиной раздался стук, заставив всех вздрогнуть, и в комнату ворвалась Эмили, а следом вошел Малкольм. Выглядел он расслабленно и непринужденно, но я-то помнила про его феноменально острый слух. Наверняка ведь слышал разговор, если не с самого начала, то уж концовку точно зацепил.

– Дамы, надеюсь, мы не побеспокоили вас, врываясь без приглашения?

– Ну что вы, ваша светлость, – матушка и Бри присели в уважительном реверансе. – Это ваш дом, а мы здесь просто гости.

– Ну, право, бросьте. Мой дом – ваш дом, – произнес он, являя тем самым свою благосклонность. – Тем более, как понимаю, я оторвал вас от важного разговора.

– Ничего существенного, – отрицательно замотала головой мама и приготовилась сказать что-то еще, но ее отвлекла Эмили, дернув за руку.

– Матушка, – сестрица запрыгала вокруг в нетерпении, явно готовясь о чем-то просить. – Сегодня же Рождество! Марта приготовила праздничный ужин и даже стол накрыла! Пойдемте, а?

Я вопросительно глянула на Эдриана, ведь официального приглашения к ужину не поступало.

– Ваша дочь права. Не стоит проводить этот вечер за серьезными разговорами. Все же праздник, давайте отметим, раз уж обстоятельства свели нас всех в этом месте, – граф располагающе улыбнулся и произнес это так успокаивающе, уютно убаюкивая бдительность матери.

Та невольно замешкалась, а после кивнула.

– Благодарим за приглашение. Весьма любезно с вашей стороны.

И только Бри гневно сверкнула очами в недовольстве. Всем своим видом она показывала, что мое поведение ей не нравится, а еще больше не нравится граф и то, как он ведет себя. Будто ничего между нами не произошло.

Я знала, чего она ожидает, точнее, что она бы хотела видеть.

Малкольма, встающего передо мной на одно колено, клятву вечной любви, кольцо на моем пальце и образцовые отношения, как были у наших родителей до того, как отец умер, и до того, как мать возвела в идею-фикс цель выгодно выдать дочерей замуж.

Вот только понятия о любви у Бри были почерпнуты из женских романов и не имели ничего общего с реальностью. Романтичная, легкая и очень правильная сестра представить себе не могла, что можно вот так просто переспать, а потом заявить, что свадьбы не будет.

Я вдруг остро ей позавидовала, до боли в груди… хотелось бы мне быть такой же наивной, никогда не знать Вивальда и жестокости этого мира. Так уж вышло, что я, как старшая сестра, весь удар приняла на себя, а Эмили и Бри досталась более легкая участь младших детей. Но даже будь возможность что-то изменить, я бы ни за что не пожелала им испытать подобное тому, что пришлось пережить мне. Я сумела выжить, и далеко не факт, что сумели бы они.

Пока шли к одной из столовых, я немного отстала и теперь держалась позади. Наш путь пролегал через главный холл, где у лестницы я изумленно замерла.

Портрет покойной графини исчез, так же как и полотно с драконом и летучей мышью. Невольно я задержалась напротив, разглядывая единственную оставшуюся картину с волками. Кто отдал приказ снять полотна, сомневаться не приходилось – Малкольм. Выходит, он действительно решил закрыть эту страницу своей жизни и готов идти дальше.

– Портрет жуткой тетки сняли сегодня утром, – таинственно шепнула Эмили, вернувшись за мной, когда увидела, что я отстала и задержалась у лестницы. – Когда граф приехал, то сразу же крикнул его убрать подальше и тут же бросился к тебе в комнату. Слуги говорят, его светлость тебе какое-то чудное лекарство дал, от которого ты сразу выздоровела, и теперь, наверное, женится. Только странно это, – рассуждала сестра вслух. – Доктора же не берут в жены пациенток, хотя лекарств им много дают.

Я подавилась воздухом. Вот уж логичные выводы, ничего не скажешь.

– Все правильно, Эми, – я постаралась ответить как можно невозмутимее, сохраняя лицо спокойным. – Конечно же, доктора не женятся, и господин Малкольм не станет. Это ведь полный вздор брать в жены девушку, которой всего лишь привез микстуру.

Сестра тоскливо вздохнула.

– Вот и я так решила. Хотя жаль, мне кажется, вы были бы красивой парой, если бы полюбили друг друга. Он добрый человек и внимательный, а главное, слово свое держит.

Мне пришлось ласково улыбнуться ей и потрепать по голове. Хоть кто-то в нашей семье не говорил о деньгах, мечтая о моем замужестве с Эдрианом. Похоже, она одна видела в нем не денежный мешок, а просто заботливого человека, который помог ей в трудной ситуации.

И это меня, несомненно, радовало.

В то же время озабоченность мамы деньгами пугала все больше. Я не питала иллюзий, надеясь, что она успокоится после сегодняшнего разговора, скорее, просто начнет искать другие пути.

И уже за ужином осознала, насколько оказалась права. Мама вилась вокруг Эдриана ужом, то и дело намекая на несомненные достоинства дочерей.

– У вас такой большой дом, – восхищалась она, заходя издалека. – Все сделано и обставлено с таким изысканным вкусом, что остается только позавидовать. Особенно растения в холле, это так необычно. Наверное, требует массу усилий со стороны прислуги по поддержанию такой красоты. И как только вы один умудряетесь за всем уследить?

– У меня прекрасная экономка, – ровно ответил граф, делая вид, что не замечает, куда клонит мать.

– Вы, несомненно, правы. Марта – замечательная и умная женщина. А какой праздничный ужин приготовила. Восхитительно!

По мне мама перегибала палку, ужин был, разумеется, прекрасен, и запеченная уточка – пальчики оближешь, и несколько видов салатов, некоторые из которых я до этого никогда не пробовала, но вот так восторгаться – это чересчур.