«Он не лжет, Зайда», — подтвердил Лайнус, внимательно изучая эмоциональный фон капитана.

«Только внутренних разборок нам и не хватало, — по губам бикаэлки скользнула и пропала скептическая усмешка. — Проклятье. Вот почему у него лицо так изменилось… — и уже капитану: — И кто тут у вас предатель, капитан? Уж не прима-майор?»

«Да. Ты чрезвычайно догадлива. Теперь немного помолчите, оба».

Отвернувшись от торговцев, капитан нетерпеливо помахал рукой перед лицом старшего лейтенанта Старика:

— Чего умолк, старлей? Особого приглашения ждешь? Продолжай. Так почему рухнул челнок?

— Простите, капитан, технические подробности не входят в мою компетенцию…

— Лейтенант, отвечай на поставленные вопросы. Иначе я тебя бикаэлке подарю, видел, как ты ей понравился. Почему бы не сделать дорогой гостье подарок, в качестве частичной компенсации за причиненные неудобства. В вечное пользование. Хочешь?

Странная угроза скорее не напугала, а озадачила простака-эскулапа, но нужного результата капитан добился, старлей вытянулся по струнке и четко отрапортовал:

— Челнок был атакован вооруженными силами неизвестной цивилизации, способ воздействия до сих пор не выяснен! В данный момент чужаки продвигаются по ущелью в сторону базы, расчетное время до вступления в огневой контакт — около получаса.

— Можешь же, когда захочешь, — заметно подобрев, фыркнул капитан Семик. — Ладно, куда делся человек торговцев?

— Но, капитан, — взмолился Старик, — это же все есть в ВИУС?!

— Опять начинается сказка про белого бычка. — Капитан снова побагровел от гнева. — Еще раз ответишь вопросом на вопрос, лейтенант, дам в рыло. Доступно?

— Доступно, — вздохнул ничего не понимающий старлей и, видимо, только сейчас вспомнил что-то важное. — Э-э, мой капитан, я как раз хотел передать, что прима-майор Лимсей Журка приказал привести в чувство вас и торговцев и доставить в кабинет командира.

— Что значит доставить? Я и сам могу прекрасно дойти.

— Так вы же были без сознания. Вот прима-майор и…

— Твою мать, лейтенант! Давно был приказ?

— С минуту назад…

— Толку от тебя, лейтенант… Что ж, следуйте за мной, торговцы, пора нам повидать командира. Там все и выясним. Ах да, едва не забыл…

«Зайда, любезная, возможно, тебе с компаньоном придется мне помочь, так как больше некому, на этого недотепу-лейтенанта рассчитывать нечего, он не боец. А никого под рукой больше нет. Все бойцы должны быть сейчас на позициях, отзывать в боевой обстановке — вызвать подозрение у предателя. Да и не могу я этого сделать. Если поможете, командование вас не забудет, не говоря уже о полной компенсации стоимости челнока».

«Там видно будет, капитан. Ничего обещать не стану».

«Мне помощь нужна сейчас, Зайда. Кстати, твой тавеллианец может усыпить лейтенанта по-тихому, как можно безболезненнее? На минутку, больше не потребуется. Не хотелось бы причинять вред человеку напрасно, маловероятно, что он на стороне Лимсея. Но лейтенант может по наивности предупредить эту сволочь, если мои действия покажутся ему подозрительными».

«Хорошо. Лайнус? Выруби этого любителя снотворного».

Лайнус против такой маленькой услуги ничуть не возражал, — почему бы не сделать компаньонке приятное, если это в его силах?

«Готово».

Лейтенант словно заснул стоя. Голова и плечи обвисли, тело накренилось и начало оседать. Капитан Семик машинально попытался подхватить старлея подмышки, но забыл про ранение и побагровел от натуги, пытаясь удержать затянутой в корсет рукой. Пришлось Зайде вмешаться. Выдернув старлея из рук капитана, она легко подняла его и бросила на койку, на которой недавно лежала сама.

— Так мы идем, капитан?

— Секунду.

Капитан мячиком на пухлых ножках подкатил к столу, за которым эскулап по медицинским мониторам вел наблюдение за своими пациентами, деловито пошарил по ящикам и вытащил игломет. Нажал сенсор включения, но тот, естественно, замигал красным — оружие было настроено на эскулапа. Капитана это ничуть не обеспокоило, игломет он все равно прихватил с собой:

«Вот теперь уходим».

«Зачем тебе бесполезная пушка, капитан? Чтобы кидаться?»

«Главное, чтобы хоть что-то в руках было, иногда в щекотливых ситуациях и вида оружия бывает достаточно».

«Достаточно, чтобы кому-нибудь тебя пристрелить по ошибке?»

«Вот только давай без иронии, Зайда, оптимистичная ты наша. Все, дуйте за мной».

Короткий коридор и поворот направо приводят их к двери, ведущей в кабинет командира базы. Дверь не заперта, утоплена в стене, их явно ждут. Капитан решительно входит первым. Вдруг срывается с шага, бежит, огибает широкий стол, наклоняется над поникшим в кресле телом офицера.

— Бесполезно, он мертв, — говорит Лайнус, входя в кабинет вслед за Зайдой. Теперь он знал, чью смерть сумел почувствовать, когда лежал в лазарете.

Капитан резко выпрямился. Лайнус заметил, как лицо толстяка мгновенно покрылось бисеринками пота, а его взгляд с неподдельной тревогой, даже страхом, остановился на Зайде:

— Мы опоздали, торговцы. Но эту сволочь нужно остановить. Иначе…

Голос особиста перебивает грохот тяжелых шагов. В проеме двери вырастает высокая и массивная фигура штурмовика, облаченного в тяжелую броню, в глухом шлеме, за которым не видно лица. В его руках как влитой сидит тяжелый плазмоган, широкий темный зрачок ствола пехотной пушки недвусмысленно направлен в сторону присутствующих. За его плечом вырастает голова второго штурмовика, в такой же глухой броне.

— Стоять! Руки за голову! — ревет усиленный внутренним громкоговорителем голос.

Оба бойца довольно сноровисто, несмотря на массивную броню, расходятся в стороны от двери, пропуская старшего — капитана Старфокса. Тот не уступает ростом своим подчиненным, но на нем только обычная камуфляжная форменка, поверх которой натянут легкий бронежилет. Капитан бросает быстрый взгляд на труп командира, и Лайнус чувствует, как в душе военного вспыхивает жгучее желание пристрелить виновников. Приходится быстро вмешаться и убавить пыл капитана. Поэтому когда офицер заговаривает, он уже относительно спокоен, хотя и цедит слова сквозь зубы:

— Вот же суки… Вы арестованы, торговцы. Семик, бросить оружие, немедленно, иначе я тебя лично пристрелю, мразь.

Иногда переоценка ценностей, которыми искренне дорожишь, под давлением внешних обстоятельств происходит так внезапно, что испытываешь какое-то гнетущее отупение, шок, который захватывает тебя целиком и надолго.

Именно так себя и чувствовал сержант Суреш Мидянин, совершая облет периметра на гравилете, ведомым в паре с Семеном Новиком, назначенным в их патруле старшим. В лобовом стекле он видел едва заметное отражение своей хмурой и совершенно несчастной физиономии.