Он помедлил, надул щеки и тяжело выдохнул:

— Мне кажется, вам лучше было не отгадывать этой загадки.

Сердце Дипака оборвалось в пропасть.

_ Что там? — спросил он охрипшим голосом.

Это акции двух компаний, купленные двадцать лет назад на сумму сто пятьдесят тысяч долларов.

Сто пятьдесят тысяч долларов. Деньги, но не феноменальные деньги. У дяди были сотни миллионов. Место для этих миллионов еще было в другой коробке.

— Сама по себе изначальная сумма, вложенная в акции, не очень впечатляет, — продолжил, словно угадав мысли Дипака, адвокат. — Для человека с состоянием вашего дяди она представляется незначительной. Но это только, если не учитывать одного факта.

Аннимира сделал паузу и, придерживая очки за дужку, посмотрел поверх них на Дипака:

— …того факта, акции каких именно компаний купил господин Сунанилла в начале 1984 года.

— Какие акции он купил? — спросил Дипак, чувствуя надвигающуюся катастрофу.

— Он купил акции одной финской компании, производящей мобильные телефоны; а также акции одной американской компании, создавшей в те годы новую операционную систему для персональных компьютеров. Не имея под рукой точных котировок, но имея некоторое представление о предмете, я сделал грубую прикидку: капитализация этих компаний должна была вырасти с 1984 года примерно в тысячу раз. На сегодняшний тень, продав эти акции на бирже, можно выручить за них около 150 миллионов долларов.

Кабинет поплыл у Дипака перед глазами.

Сто пятьдесят миллионов долларов! Дядя был вовсе не скуп, и даже не так уж хитер: загадка, конечно же, не предполагала ответа.

Проклятая, проклятая случайность!..

Отчаяние вылилось из Дипака, словно вода из переполнений ванны.

— Послушайте, — жалобно сказал он, — я ведь случайно сказал про сон. Я не имел в виду ответ… Я не хотел…

Оба стряпчих, как по команде, выпрямились и холодно подогрели на Дипака.

Взгляд Аннимиры сделался рыбьим.

— Господин Бангари, в момент испытания, предписанного завещанием г-на Сунанилла, вами было произнесено при свидетеле слово-разгадка, указанное как ответ в завещании. Мы не можем судить о мотивах, по которым это слово было вами произнесено это выходит за рамки исполнения полученных нами предписаний В завещании четко сказано: «В течение трех минут должно быть произнесено слово-разгадка». Слово было вами произнесено.

Наступила пауза. Дипак подавленно молчал.

— Поверьте, — смягчил тон Аннимира, — мы глубоко вам сочувствуем. Но даже если произнесение вами слова-разгадки случайность, этот факт не влияет на исполнение воли покойного.

— Куда же по завещанию пойдут теперь дядины миллионы? — горестно спросил Дипак.

Аннимира поднял со стола отложенную отдельно бумагу.

— Вместе с акциями в ящике есть нотариально заверенное письмо — вот оно. В нем указывается ряд религиозных общин Индии, в распоряжение которых доверительный Траст господина Сунанилла незамедлительно переведет все указанные средства. Alea jacta est[13], — развел адвокат руками, — Мы вынуждены придерживаться рамок законов, которым для нас в данном случае выступает воля умершего.

Он помедлили, потом поднял вверх пухлый указательный палец.

— Однако же мы с вами совсем забыли про причитающуюся вам часть наследства.

Взгляд Дипака упал на второй ящик. Действительно, в отчаянии от потерянных денег, он поспешил поставить крест на любой пользе от утешительного приза. Шанс все же оставался. Может быть, во второй коробке исходные сто пятьдесят тысяч? В этом было бы со стороны дяди определенное морализаторство…

Худой Арин принялся орудовать над меньшей коробкой Была сломана печать; Аннимира и Дипак, не отрывная глаз следили за смуглыми руками ассистента.

Крышка отъехала в сторону, — в следующий момент она выскользнула из пазов и беззвучно упала на ковер. Никто не наклонился ее поднять.

Чуть не стукнувшись лбами, трое заглянули в коробку.

Сердце Дипака сжалось: на дне коробки он увидел тетрадь, размером с обычный ученический блокнот, она была заперта петелькой с почерневшим деревянным колышком и переплета изъеденной рыжей кожей. Страницы, торчавшие между складками переплета, были неровные, желтые…

Аннимира вынул тетрадь из ящика, освободил колышек из петельки и раскрыл пожелтевшие листы — они разлепились, встали, словно жесткие плавники рыбы. Все они были сплошь исписаны мелким рукописным текстом…

— Старый манускрипт? — с удивлением спросил сам себя Аннимира, рассматривая книгу. — Язык не английский, не европейский. Шрифт странный.

Душа Дипака лежала на дне живота. Дядя оставил племяннику книжку с нравоучениями, пришедшими ему в голову за многие годы жизни роскоши, одиночества и идиотских хэппенинг проектов, — в частности, вероятно, с поучениями о том, что не надо трещать, как обезьяна, когда на кону стоят большие деньги.

— Вы думаете, у этой книжки есть хоть какая-нибудь ценность? — голосом нищего, оценивающего найденный на помойке предмет, спросил Дипак.

— Я не могу ничего сказать, я не специалист, — пожал плечами адвокат. — Обратитесь к антиквару.

За каракули сумасшедшего антиквар, пожалуй, выложит пару сотен фунтов — хватит заплатить по просроченным счетам за коммунальные услуги.

Через полчаса в мрачнейшем настроении игрока, спустившего за вечер все свое состояние, Дипак вышел на моросящую ночным дождем улицу.

Все в бальном зале погрузилось в кромешную тьму. На высокой Охотничей Башне мерно забили полночь старинные часы. В темноте послышался шорох снимаемых масок, шелест сбрасываемых на пол нарядов, тихие перешептывания, смешки.

Вдруг приглушенные и радостные звуки в зале разорвал тревожный женский крик:

— Включите свет! Немедленно включите свет!

В зале там и тут послышались голоса:

— Что случилось? Вы всерьез?..

Мерно ударял за стенами дома колокол.

— Свет! Дайте немедленно свет!! — повторился отчаянный крик. — О, господи!!

Послышались рыдания.

— Свет! Свет! — закричали в темноте многие. — Человеку плохо!..

В зале медленно зажегся тусклый свет. Гости стояли там и тут, застывшие, словно пойманные врасплох в игре «замри-отомри». Большая их часть была уже без масок, но многие из тех, кто был в костюмах, еще не успели до конца от них освободиться: лягушечьи лапы, мантии принцев, птичьи крылья волочились по полу за черными фраками и платьями…

На верхней площадке центральной лестницы, стоял, в растерянности щурясь на зал, сэр Пол. Распорядитель высовывался из-за его плеча, словно гриб из-за пня, — он поправлял рукой очки и с недовольным видом выискивал в зале испортившую главный эффект вечера крикунью.