– О господи, – простонала Анна. – Надеюсь, для него не потребуется участия аудитории.

– Подожди, сама увидишь, – сдержанно ответила Эгги, и Анна закрыла глаза рукой.

– Ненавижу сюрпризы. Предпочитаю предсказуемость.

– Ты зануда. Кстати, о чем вы тут болтали? О! – и Эгги взвизгнула, не дожидаясь ответа. – Ты не сказала мне, что Джеймс Фрейзер помирился с женой!

У Анны в животе что-то оборвалось.

– Откуда ты знаешь?

– Какой эгоист, – заметила Мишель. – Как только мы решили, что он может поразвлечь Анну…

– Я зафрендила Джеймса на «Фейсбуке». И его жена недавно повесила там любовное стихотворение. Уйма комментов, – сказала Эгги. – Я зашла туда, когда проверяла, работает ли у меня телефон. Побоялась, что здесь не будет связи…

– Представляю себе, как ты бы стояла на верхушке горы, с железной вешалкой вместо антенны, если бы связи не было, – сказал Дэниел.

Анна вздрогнула, получив столь неожиданное подтверждение того, что Джеймс и правда был настроен серьезно. «Повесила любовное стихотворение». Она, конечно, не отличалась беспристрастием, но Ева казалась ей ужасной женщиной. Ревность и грусть переполняли Анну, словно горячая вода – кипящий чайник. Она нервно погладила ножку бокала.

– Ева красавица. У них будут потрясающие дети.

– Эгги, перестань лезть, куда не просят! – огрызнулась Анна. – Вы с ним даже не друзья!

– Нет, друзья! – с обидой ответила Эгги. – Я послала Джеймсу приглашение, но он оказался занят.

– Эгги! – пронзительно воскликнула сестра.

– Что? Он мне очень помог.

– Нужно было сначала спросить у меня.

– И ты бы сказала «нет».

– Конечно.

– Но почему?

Хм…

– Потому что он женат.

– Она настолько ужасна? – спросила Эгги. – Я и не знала, что вы виделись.

Мишель с любопытством взглянула на Анну.

Та представила, что стоит в огромной яме и лихорадочно швыряет лопатой землю через плечо. Никто из сидевших за столиком не мог разгадать ее реакцию, но все почувствовали, что что-то не так. Инстинкт всегда повелевал Анне скрывать то, что причиняло ей боль. Но больше она не хотела так жить. Тайны стали бременем, которое мешало двигаться.

– Извини. Ты не виновата, Эгги. Ничего плохого не случилось бы. Просто… – Анна вздохнула. – Я случайно, не желая того, как-то само собой… (Она собиралась произнести слово, которое до сих пор никогда не говорила вслух.) …полюбила Джеймса Фрейзера. И вот, как только я сделала первый шаг, то узнала, что он намерен помириться с Евой.

Мишель и Эгги ахнули.

– Знаешь, лично я не удивлена, – объявила Эгги.

– Но ты ахнула, – заметила Анна.

– Да, но я имела в виду, скорее, «ух ты», а не «что-о-о?!» – Эгги изобразила на лице сильнейшее потрясение. – Я так и знала. С того момента, как вы подружились и помирились.

– Откуда ты знала?

– Во-первых, Джеймс кому угодно понравится. Ты, конечно, временами делаешь глупости, но все-таки ты не дура. Во-вторых, ты постоянно про него говорила.

– Это правда, – подтвердила Мишель, покусывая соломинку для коктейля. – «А вы знаете, что сказал Джеймс?!» Ужасный, отвратительный, опасный и невероятно сексуальный Джеймс.

– Значит, вы догадались раньше меня? А вдруг и он тоже? Не дай бог…

– Ты ему сказала? – спросил Дэниел.

– Что я влюблена? Ну… не этими самыми словами. В общем… нет, не сказала. На девичнике я пыталась с ним флиртовать, но он, кажется, испугался и заявил, что они с Евой помирились. Боже, какой стыд…

– Наверное, все-таки надо было ему сказать.

– И сделать свое положение еще унизительнее без какой-либо разумной причины?

– Да, но раз он ничего не знает, так и не станет ничего делать.

– Сомневаюсь, что он сразу разлюбит жену, если я ему скажу, – заметила Анна.

Она вспомнила разговор про Еву в кабинке колеса обозрения. Джеймс тогда говорил так уклончиво. В то время Анна полагала, что попросту видит перед собой тщеславного мужчину, который не желает признавать силу собственных чувств, на тот случай, если жена не вернется. Теперь у Анны были все основания полагать, что Джеймс искренне сомневался…

В такие минуты ей очень хотелось, чтобы жизнь походила на компьютерные игры, с возможностью выбрать опцию, получить пулю за глупость, потом перезагрузиться и попробовать другой вариант.

– И вообще, ничего бы не получилось, – сказала Анна голосом человека, который делает вид, что покорился неизбежному. – Вы все его терпеть не могли.

– Нам не нравилось то, что он сделал в прошлом, – признала Мишель, вороша кубики льда соломинкой, – но к моменту девичника я уже относилась к Джеймсу по-другому. Он помирился с тобой. И он такой забавный. Я не возражала бы против Джеймса в качестве твоего спутника жизни…

Эгги кивнула.

– Сначала я страшно злилась, что он не извинился, но, когда он приехал за мной в «Зеттер», было видно, что ему очень-очень стыдно. Если теперь Джеймс тебя уважает, это самое главное. – Анна сама не знала, радоваться или нет. – Он совершил чудовищную ошибку. Вы предназначены друг для друга, – продолжала Эгги. – У вас даже цвет волос одинаковый. А у Евы на «Фейсбуке» полно селфи, сделанных в ванной. Она любит только себя. Не знаю, что Джеймс в ней нашел.

– Например, потрясающую внешность, – сказала Анна.

– Если Джеймс предпочтет Еву, значит, он недостоин тебя, – строго подытожила сестра. – Тот, кто тебя достоин, ни за что не выбрал бы ее.

Анна улыбнулась.

– Спасибо. Но я понимаю, каким образом можно быть достойным меня, а выбрать Еву. Они женаты, у них общий дом, общее прошлое… и общий кот. Моя битва была проиграна заранее. Перевес на ее стороне.

Все вежливо закивали, не рискнув подвергнуть сомнениям объединяющую роль кота.

– А вы знаете, что мне напомнила история со стихотворением в «Фейсбуке»? – спросила Анна.

– Что идиоты туда слетаются, как мухи на мед? – уточнила Мишель.

– Нет. Что ни с кем нельзя порвать окончательно. Мы живем в эпоху цифрового бессмертия. Если на меня вдруг накатит слабость, я пойду и посмотрю, чем занят Джеймс. Сначала его фотография в профиле сменится на эхограмму, потом будет снимок с ребенком, потом с двумя… В наше время за человеком можно следить буквально круглосуточно. «Джеймс-младший на горшке, бу-га-га!»

– Тебе не понравится, – сказала Мишель.

Эгги вздохнула.

– В фильме герой бросился бы в аэропорт, чтобы признаться тебе в любви, пока самолет не взлетел.

– Глупо, Агата, – сказала Мишель. – По-моему, поездка в аэропорт – это самый дурацкий выверт сюжета. Большинство людей сразу проходят паспортный контроль, чтобы успеть в дьюти-фри. Влюбленный, который покупает билет только ради пафосной речи?.. Ох, сомневаюсь.