Москва декабрь 2006

«Я помню чудное мгновенье…»

Эти строки Пушкина абсолютно точно выражают то чувство, которое охватило меня и моих подруг из группы итальянского языка (нас было семеро), когда распахнулась дверь аудитории и вошла дама, которая совершенно не вписывалась в эту мрачную действительность первого послевоенного года (1946). Все мы, дети войны из семей среднего достатка, выглядели просто «замухрышками», плохо одетые, закутанные в пальто, посиневшие от холода, так как институт тогда почти не отапливался, а это было поздней осенью.

И вот явление: входит молодая красивая женщина с золотыми волосами и модной причёской. Она, в отличие от нас, оставила пальто в раздевалке и вошла, одетая в чёрный вязаный костюм, в шёлковую блузку с жабо, в нейлоновые чулки и чёрные лодочки. От неё повеяло настоящей мирной жизнью, теплом и светом. Это и была наша первая maestra лексики итальянского языка, которая сразу же взяла в руки мел и начала писать на доске то, что надо было писать, ибо в стране тогда не было ещё ни учебников, ни словарей, ни книг на итальянском языке, и мы ловили каждое её слово и писали, писали, писали, чтобы ничего не пропустить.

Юлия Абрамовна Добровольская (так звали это явление) поражала нас не только внешностью, но и манерой преподавания: чётко отработанная методика, безукоризненное произношение, знание грамматики и других аспектов языка, который мы полюбили ещё больше – и на всю жизнь! Потом были и другие преподаватели – отдельно по грамматике, фонетике, переводу, истории языка и пр. – но сейчас, по прошествии многих лет, когда я сама и переводчик, и преподаватель, и научный работник (до выхода на пенсию проработала в АН. СССР около 30 лет), могу без лести сказать, что никто мне не дал так много, как Юлия Абрамовна. В преподавании я, конечно, переняла её метод и пользуюсь её учебными пособиями. Мне уже 77 лет, но я, несмотря на нездоровье, стараюсь, как и она, не унывать и трудиться, трудиться, трудиться. К этому побуждают меня также её письма, за которые я очень ей благодарна!

И ещё вспоминаю, как мы вместе с ней работали на конкурсе им. Чайковского (секция пения) в Колонном зале Дома советов в Москве. Хотя прошло много лет с нашей первой встречи (это было уже в 1970 году) Юлия Абрамовна нисколько не изменилась – всё такая же молодая, красивая и элегантная! А в последний раз я на короткое время встретилась с ней в Италии в 1983 году, куда я приехала с театром С. В. Образцова, в качестве переводчика. Я много лет сотрудничала с Министерством культуры СССР, и они очень часто посылали меня с театрами, а также на международные конкурсы с молодыми музыкантами. Это было для меня очень интересно, т. к. я обожаю музыку и вообще искусство, а тут ещё и командировки в Италию, которую считаю моей второй родиной.

Как жалко, что по многим причинам я так давно не встречалась с Юлией Абрамовной, хотя, повторяю, мы с ней переписываемся.

Как я хочу, чтобы моя любимая maestra была здорова и бодра долгие годы и радовала бы своих учеников в Италии, как радовала нас здесь, в России.

Любящая её Эля Блинова – друг и ученица.

2

Уже четверть века приходит из Москвы под Новый год письмо – поздравление от Эли Б., одной из моих первых в жизни учениц. Их было семь, моих подопытных кроликов, и все семь стали преподавательницами итальянского языка.

«У меня наступила мемуарная полоса, – писала я ей, – не помнишь ли ты наш первый урок? Если да, опиши».

Хотя уже глубокая бабушка, Эля звучит бодро, даже звонко. Она ответила цитатой: «Я помню чудное мгновенье…». А я свои первые педагогические шаги в Инязе в сороковые годы прошлого века начисто забыла. Без опыта, без учебника, наугад, как я не села в лужу? Представляю себе, сколько и каких, я, самоучка, наломала дров! Но хвалили… Видимо, срабатывал рецепт Проппа, я влюбляла класс в итальянский язык, и – залог высокой успеваемости – вспыхивал энтузиазм.

Декабрьское письмо 2008 года Эля написала под впечатлением от Postscriptum’а, – наконец разыскала, прочла, окунулась в свою студенческую молодость. «Я тоже погорела на Фогаццаро…». И Эля рассказала то, что должна была бы, но упустила, рассказать я. Каюсь, забыла. Досадно. Неблагодарно. Ведь девочка совершила тогда гражданский подвиг: дождалась, когда опустеет университетский коридор, подкралась к стенгазете и перечеркнула крест-накрест передовую статью, шельмовавшую её учительницу Юлию Абрамовну Добровольскую за «политическую близорукость». Шутка сказать, дала студентам читать рассказ писателя-католика, «реакционера» Антонио Фогаццаро…