— Друг называется. Похлещу, пока ты в отключке…

— А что? Такого случая может больше не представиться.

— Понятно. Воспользовался беспомощным состоянием…

— Так что все-таки случилось?

— Позвонили, сказали, что Юлю забрали.

— Да ты что? — Он опять уронил стакан.

— Крепкий, не разбился, хорошее отечественное стекло. — Я кивнул на гранчак, на большее меня не хватило.

— Кто, как, зачем?

— Не знаю, не представились, сказали ждать письменных инструкций, и все. Я и вырубился. — Я потянулся за подушкой и пристроил ее за спиной. По-стариковски кряхтя, медленно прилег.

— Да, дела, — Костя поднял стакан, посмотрел на свет. — Ты не прав — треснул, — и швырнул его со всего маха в мусорное ведро:

— Кто это может быть?

— С такими же успехом можно спросить — зачем? — Я скривился. Сердце не отпускало: «Нельзя психовать, надо успокоиться, не хватало кони двинуть в такой момент. Когда Юля у каких-то ублюдков. Забавно будет. Принесут письмо с требованиями о выкупе, а Скиф в морге. Кино. Обхохочешься». — Свободная рука непроизвольно сжалась в кулак.

— Ну, «зачем» вопрос проще. — Костик присел в кресло.

— Чем проще?

— Явно какой-то корыстный интерес преследуется.

— Какой?

— Денег, например, с тебя сбить, — сделал предположение Купер. — Ты у нас парень совсем не бедный.

— Сразу б по телефону сказали сумму, — возразил я. — Назначили б срок. Типа: «Собирай сто штук грин к среде, иначе… и так далее». Нет, здесь что-то не так.

— Слушай, — Костя взъерошил волосы, — девка она симпатичная. Может, того, в гарем какой? Баб сейчас из страны сотнями вывозят.

— Да, и мне через пятнадцать минут звонят сообщить: «Украли вашу невесту в гарем Шаху-Беку, уведомление ждите письмом».

— Не стыкуется. Верно.

— То-то и оно.

— Негры на нее тогда глаз положили, они у нас любвеобильные, засранцы черножопые… — неуверенно предложил очередную версию Купер.

— Нет, не то, совсем не то, — я отмахнулся. Сердце нестерпимо ныло. — Ответ следует искать в другом месте

— В каком?

— Это как-то с делами бригады связано. Я в этом уверен. На все… — я сделал паузу, колеблясь, — на девяносто пять процентов. Кому мы перешли дорогу? Вспоминай…

— Вроде бы никому.

— Как это никому?

— Только вот Рембо с Парфеном пистон от нас получили… — Костя задумчиво скривил угол рта. — Последний не в счет уже.

— А первый не мог на нас выйти никак, — я осекся на полуслове, вспоминая показавшийся знакомым голос похитителя — он вполне мог принадлежать Савельеву, — если его никто на эту тему не вывел.

— Что ты имеешь в виду?

— Что имею… — я задумался.

— Кого-то подозреваешь?

— М-м-м-м. Подожди…

Купер помолчал пару минут и не выдержал:

— Грешишь на кого из наших?

— Нет, на команду Леньки Пантелеева…

— Скиф, ты на кого конкретного думаешь?

— Нет, Костик. Это было б слишком просто. Кого я могу подозревать? Тут не подозревать надо, а вычислять! Если терок, кроме как с Рембо, серьезных не было, значит — он. А помощник у него один из наших…

— Участников, вообще-то, много было… — задумчиво протянул Купер.

— Что верно, то верно.

— Задачка.

— Ты что, сомневаешься в том, что мы рассчитаем эту ситуацию? — Я приподнялся на локте. — Пессимизм отбрось, включай мозги…

— Мои мозги в твоем распоряжении, а пессимист — это хорошо информированный оптимист. Мудрость народная. Предлагаешь ее опровергнуть?

— Нет, Костя, не предлагаю.

— А что?

— Нам надо. Есть такое слово — «надо». Нам выбора другого не оставили. Если не сможем — грош нам цена. А мне совсем… — я махнул рукой, опять схватился за сердце и повалился на подушку.

Мы скрупулезно, весь день, до самого вечера перебирали всех участников кидняка Рембо. Рисовали схемы, строили догадки. Брались за дело с десятка сторон. Рассматривали под разными углами и с разных позиций роль и информированность каждого, кто был задействован в этой операции. Ответа ясного не нашли, но предположений и версий выстроили много. Одна из них мне казалась наиболее близкой к действительности, и было решено ее отрабатывать первой…

Конверт доставили ближе к вечеру. Принес его рассыльный. Есть в городе такая фирма — занимается скорой доставкой. Хочешь пиццу, бутылку водки или еще чего — набираешь номер и объясняешь: как, когда и чего надо переместить по городу. Вот из этого-то бюро обслуживания и был молодой шустрый пацаненок, доставивший нам почту. Помочь нам с отправителем он никак не мог. Ему позвонили по телефону, сообщили номер и код багажной ячейки на автовокзале. Там лежал конверт с адресом, а деньги в оплату услуги были переведены телеграфом ранее.

В письме, набранном на компьютере и распечатанном на принтере, содержалась подробная инструкция по ограблению ресторана «Левиафан», с указанием главной цели — сейфа в кабинете директора, точной суммы — двести тысяч долларов и временем налета. А именно: завтра в двадцать два ноль-ноль мы должны обчистить это заведение.

Также упоминалось количество охранников — четверо, их вооружение. Состав обслуживающего персонала — восемь женщин, шесть мужчин. Прилагалась схема помещения, в которой ручкой был поставлен жирный крест на сейфе в кабинете директора. Ключ от сейфа, любезно сообщал отправитель, у управляющего рестораном. В двадцать два ноль-ноль он точно будет на месте. Последняя строка извещала о том, что при благополучном исходе операции последует звонок в двадцать три ноль-ноль на мобильный телефон Скифа с сообщением, где будет производиться обмен девушки Юли на американские деньги.

Мы с Купером, прочитав письмо, переглянулись. «Левиафан» принадлежал Прохору. По логике, наших киднеппингеров нужно искать среди недоброжелателей хорошо известного в городе авторитета. А их, в принципе, не так уж и много. Этот контингент требуется отработать в первую очередь. Я взглянул на часы — двадцать ноль-ноль.

— Сколько? — поинтересовался Купер.

— Восемь.

— До указанного времени осталось двадцать шесть часов.

— Время еще есть.

— Не так много.

— Имеем то, что имеем.

Костя достал из пачки сигарету и закурил:

— Лихо завернули, — он прищурил глаз, спасая его от дыма. — Бомбить кабак Прохора? Серьезное дело.

— Непростое.

— А он будет там в десять часов.

— Наверняка.