— Где машина? — я огляделся. Метрах в сорока заметил силуэт машины Купера. — На, отгони мою «восьмерку», — я бросил ему ключи. — Давай свои. Пора сваливать.

— Нет, еще не все, — Костик мгновенно оказался у «Мерседеса» покойного Рембо и вернулся с объемным пакетом.

— Это что? — удивленно спросил я.

— Двести штук.

— Какие двести штук?

— Наши деньги. Бригадные.

— Не понял.

— Мы с Сеней решили тебя в детали не посвящать. Тебе не до того было.

— Детали чего? — я непонимающе помотал головой.

— История занимательная. О страхе и преданности, называется. Потом расскажу. — Протянул мне ключи от своей машины. — Уходим.

— Давно пора! — я рванул в нужную сторону.

Заплаканная Юля бросилась мне на грудь. Зарыдала в голос:

— Женя! Женечка…

Я, не зная, что сказать, молча гладил ее волосы. Все слова, приходящие на ум, были такими банальными, что тишину я нарушил только досадным восклицанием:

— Вот идиот! Как это я забыл?

От неожиданности она притихла и посмотрела мне в глаза.

— Я не предупредил свою невесту о том, что завтра буду просить ее руки, — пояснил я.

— А ты говорил с ней на эту тему? — Юля улыбнулась сквозь слезы.

— Нет еще, — я, насколько мог комично, пожал плечами.

— Думаешь, она согласится?

— Уверен. — Я осторожно вытер дорожки слез на милом лице и поцеловал пушистые белые волосы. — Больше чем уверен.

Завел двигатель и выдохнул:

— Все, теперь точно все!

Фондовая биржа Костю не удивила. Ну, огромный богатый офис с четырьмя секретарями-референтами, у которых ноги от шеи, а глаза на пол-лица. Ну, два мордоворота в форме при входе. Ну, камеры слежения везде. Ну, мебель итальянская. Ну, оргтехника японская. Ну, ковры по щиколотки.

Кабинет оскорбленного жениха изнасилованной Татьяны Малышевой был просторным, стильным и дорогим. «Надо будет на выходе прочитать табличку на двери, что хоть за птица этот Баркашов», — напомнил себе Купер, протягивая руку:

— Привет, Константин.

— Здравствуйте, — сдержанно поздоровался хозяин кабинета.

— Как бизнес?

— Ничего, помаленьку.

— Здоровье?

— В норме, — высокий интеллигентный юрист в элегантном костюме довольно хорошо скрывал свое волнение. «Профессия обязывает», — подумал Костя и перешел к делу:

— Я думаю, вы следите за событиями в городе?

— Безусловно!

— Слышали, как история закончилась?

— Какая именно? — вежливо поинтересовался законник и улыбнулся, профессионально растягивая губы и изображая максимальную заинтересованность.

— Наша с вами история.

— Да, да, конечно, — поспешно ответил Баркашов и спрятал улыбку. — Хотя, как вы сами понимаете, речь о таких кардинальных мерах не шла…

— Кашу маслом не испортишь, — философски заметил Купер.

— Да, верно, только вот…

— Нет. Можете не переживать, господин Баркашов, ничего дополнительно от вас мы не потребуем. Не волнуйтесь.

— И я б еще хотел полюбопытствовать, как мне…

— И грозить вам тоже ничего не может в связи с этими событиями. Гарантирую. Я хочу услышать ответ только на один вопрос — вы удовлетворены результатом? Если — да, то я готов получить оставшуюся сумму.

— Да-да, безусловно, — он закивал в ответ и, поспешно открыв сейф, отсчитал из толстой пачки десять стодолларовых банкнот:

— Пожалуйста. Как и договаривались. Тысяча, и тысяча аванса. Всего, стало быть, две.

— Все верно, — небрежно засовывая деньги в карман, ответил Купер. — А как ваша невеста? С ней все в порядке, надеюсь?

— Мы расстались, — потупил глаза законник.

— Ну что ж, бывает. Счастливо, — Костя пожал вялую руку. — Успехов вам в вашем созидательном труде и большого счастья в личной жизни.

— До свидания. Всего вам доброго, — выверенным движением склонив голову на бок, попрощался юрист.

За Костей неслышно закрылась массивная дубовая дверь. Купер неторопливо прошествовал к выходу, не взглянув на табличку. На ней золотом было выведено: «Баркашов К. Н. Начальник юридического департамента».