Я наблюдала с легкой улыбкой за суетой, свойственной всем азиатским странам, и ощущала, как в душе зарождалась некая безмятежность. Новые впечатления постепенно вытесняли из души боль, обиду и разочарование, хотя, к сожалению, были не способны исцелить до конца. Но меня устраивало то, что место боли заняла спасительная пустота. Да, я не была способна так же ярко чувствовать радость, как прежде, но и горечи я уже не ощущала.

Благодаря Олегу, у нас с мамой на Бали уже было свое арендованное жилье, оплаченное на три месяца вперед. Наше бунгало находилось недалеко от пляжа и небольшого кафе, с площадки которого открывался потрясающий вид на океан. Как только разложили вещи и мало-мальски устроились на новом месте, мы сразу же отправились в кафе выпить местный кофе и полюбоваться завораживающим пейзажем.

Кафе представляло собой небольшое помещение, построенное из бамбука и с крышей из пальмовых листьев. В общем-то и помещением это было сложно назвать, так как здесь не было стен, окон или дверей. Имелись барная стойка и квадратная площадка с дощатым полом, окруженная по периметру невысоким бамбуковым забором. Над площадкой был сооружен навес из пальмовых листьев, защищавший посетителей от палящего солнца или дождя, если непогода настигала их в кафе.

Заведение было небольшим, но двадцать небольших столиков я здесь насчитала. За один из них мы с мамой и сели. К нам сразу же подошла невысокая темноволосая женщина, которая до этого хозяйничала за барной стойкой. Я сделала вывод, что она здесь кто-то вроде бармена или официанта. А может и то, и другое. Судя по внешности и по языку, на котором она к нам обратилась, женщина была аборигенкой. Я понятия не имела, о чем она спрашивала и попыталась объясниться с нею на английском языке. По выражению лица женщины мне стало понятно, что английского она тоже не знает. Мы не понимали друг друга, а кофе выпить хотелось.

Спасение пришло в лице внезапно появившегося молодого светловолосого мужчины. Он окликнул женщину и что-то ей сказал на местном языке. Судя по тому, что он при этом пару раз взглянул на нас с мамой, речь шла о нас. Женщина быстрым шагом подошла к мужчине и взяла у него доску для серфинга, которую он держал под рукой. Мужчина еще что-то тихо сказал женщине и направился в нашу сторону. Пока он шел, у меня было несколько секунд, чтобы его рассмотреть. На мужчине был гидрокостюм для серфинга, расстегнутый до пояса и спущенный с плеч, что позволяло увидеть его великолепное спортивное сложение. Влажные волосы и только что переданная доска наводили на мысль, что мужчина только что занимался покорял просторы индийского океана.

- Привет, я Стив, хозяин этого кафе! - обратился к нам на английском мужчина-Вы впервые у нас, поэтому все, что вы сегодня закажете будет за счет заведения!

Стив одарил нас открытой белозубой улыбкой, которая на фоне его загоревшей под балийским солнцем кожи мне показалась ослепляющей. Я улыбнулась в ответ и попросила принести две чашки кофе.

Мы пробыли в этом небольшом уютном кафе минут двадцать. Все это время мы неустанно восторгались окружающей нас природой и поразительной мощью океана, который сегодня радовал серфингистов волнами. Несколько раз я ловила на себе заинтересованные взгляды Стива. Наверное, его забавляла наша с мамой реакция, без слов говорившая о том, что мы на Бали впервые.

После короткого релакса на побережье океана, нам, обласканным свежим бризом, совсем не хотелось заниматься делами. После длительного перелета с пересадкой в Стамбуле силы были на исходе. К тому же все еще давали о себе знать последствия аварии.

Несмотря на все это, я собрала остатки сил и оставшуюся часть дня потратила на звонок, а затем встречу с работником рекрутингового агентства, который должен был предоставить мне всю необходимую информацию и документацию, для работы тренером. Через пару дней, которые были предоставлены мне работодателем для отдыха и адаптации, я вышла на работу.

Дни превращались в недели, недели в месяцы. Наш быт постепенно наладился, мы обзавелись новыми знакомствами и имели возможность каждый день наслаждаться прекраснейшими закатами. Моя работа и общение с детьми приносили мне огромное удовольствие. Я даже не подозревала, что настолько соскучилась по тренерству. Чирлидинг-вот это моя стихия. И то, насколько он мне необходим я поняла здесь, на Бали.

Вспоминала ли я о Марке? Я старалась этого не делать, понимая, что только так однажды смогу исцелиться. И у меня это неплохо получалось днем, но это было совершенно не в моих силах ночью. В эти часы я оставалась наедине со своими воспоминаниями и мыслями. Сбежать от них было невозможно. Говорят, с глаз долой-из сердца вон. Но это точно не мой случай. Прошло несколько месяцев с того дня, как я видела Марка в последний раз. Но как я ни старалась, избавиться от чувств к нему было невозможно. Ненавидела ли я его, или любила-иногда я чувствовала первое, иногда-второе. Но никогда-равнодушие, которое было бы признаком того, что я наконец избавилась от зависимости, ставшей сродни наркотической.

Когда я покинула свою родную страну и прилетела на Бали, я была уверена в том, что не хочу ни знать, ни видеть Марка. В общем-то так и было. Но случались редкие моменты, когда необходимость увидеть Марка зашкаливала. В такие мгновения я посылала к черту гордость, чувство собственного достоинства, брала смартфон в руки и находила новости о Марке в поисковике. Как правило это были короткие статьи об очередных успехах Соколовского в мире бизнеса. Я с жадностью их читала и разглядывала фотографии с его изображением. На них он выглядел таким красивым и таким суровым!

Но потом новости о Марке перестали появляться. Поначалу это меня расстраивало, но позже я поняла, что так для меня же лучше. У меня не хватило сил вычеркнуть Марка из своей жизни, но сил на то, чтобы поставить окончательную жирную точку в нашей с ним истории не хватало. Я мазохистка, наверное, но что-то не давало мне это сделать. Но видимо судьбе было угодно, чтобы я все-таки забыла про то, что существует некий Марк Соколовский, вот и лишила меня последнего источника сведений о Марке.

Так думала я, пока однажды не созвонилась с Натальей. Подруга не знала в какой стране я жила. Я намеренно ей это не говорила, опасаясь того, что Марк, возможно, будет допытываться у нее обо мне. Иногда я присылала ей свои фото на фоне живописных пейзажей Бали. Последнее мое фото было сделано на фоне красивого отеля, пользовавшегося популярностью у тех, кто любил отдыхать на острове. Его я Наталье и отправила.

- Скажи пожалуйста, как там Марк? - спросила я подругу, зная, что та поймет, о ком речь. Однажды она уже рассказывала мне о том, что, когда я только уехала, Соколовский едва душу из нее не вытряс, пытаясь получить хоть какую-то информацию обо мне. Она же мне рассказала, что потом он перевернул весь город, пытаясь меня отыскать. И вот по прошествии нескольких месяцев я сама спросила о Соколовском.

- Как Марк? Вроде бы успокоился, больше тебя не ищет! - сообщила подруга и на несколько мгновений замолчала, а потом, уже шепотом, добавила-Так, прости, дорогая, не могу говорить! Сюда идет Соколовский собственной персоной и он уже заметил, что я совершаю личный звонок во время работы! Все, пока! Созвонимся позже!