причине в силу естественного инстинкта прочие животные доставляют своему потомству пропитание в меру необходимости. Оттого Аполлоний Тианский стих Еврипида:

Для всех людей потомство – их вторая жизнь

исправляет так:

Потомство для животных есть как бы их жизнь,

приводя много примеров, которыми он подтверждал это естественно свойственное им побуждение[476], что можно также найти у Филострата в книге седьмой, главах седьмой и восьмой. С подобным мнением лучше всего согласуется то, что имеется у Оппиана в книге третьей «Об охоте» и книге первой «О рыбной ловле». А в трагедии «Диктий» тот же Еврипид говорит, что закон этот един для всех: он является общим для людей как между собой, так и вместе с прочими живыми существами. Оттого древние юристы относят воспитание детей к естественному праву, то есть к тому, что другим живым существам внушает природный инстинкт, а нам предписывает самый разум (Instit. de lure nat. In. pr. 1. lus naturale. D. de lust. et lure. L. un. taceat. vers. slleat, C. de rei ux. act. 1. ult. C. de bon. quae llb. Ipsum).

«Естественное побуждение, – как говорит Юстиниан, – то есть любовь, внушает родителям давать детям воспитание». Он же в другом месте указывает. «Отцу по самой природе необходимо питать сына и дочь».

Диодор Сицилийский пишет: «Ведь природа – наилучшая наставница всех живых существ в деле не только самосохранения, но и сохранения потомства, – чтобы с помощью прирожденной приязни непрерывное преемство потомства приводило к вечному круговороту». У Квинтилиана сын говорит: «Я требую своей доли по естественному праву». Саллюстий называет нечестивым то завещание, которым сын исключается из наследования.

А так как этот долг естествен, то также и мать всегда должна питать своих детей (L. Si quis. Ergo D. de agn. liberis).

3. Если рожденные в браке, осужденном законом, ничего не наследовали по римскому праву, так же, как и по закону Солона, предусматривавшему, чтобы внебрачным детям никоим образом ничего не доставалось в наследство, то правила христианского благочестия смягчили такую суровость. Согласно этим правилам необходимо оставлять наследство любым детям; по крайней мере постольку, поскольку это нужно для их пропитания. В этом смысле следует понимать обычное высказывание, что законная часть наследства не может быть отменена человеческими законами, ибо, стало быть, под законной частью разумеются необходимые средства пропитания. А что, сверх того, то может быть отнято без нарушения права природы (С. Cum haberet. de eo qui dux. quam pol. L. ad L.).

4. Питать должно детей не только младшего возраста, но и среднего, а если требуют обстоятельства, то и старшего. Это подтвердил Юстиниан, объявив, что давать пропитание по самой природе следует не только сыновьям, но и тем, кто за ними следует (С. Ipsum. L. ult. С. de bon. quae lib. L. Sl quis. Sed utru. et Item Divus Plus L. non quemadmodum. D. de ag. lib.). Подобное правило распространяется также на нисходящих по женской линии, если они не имеют иного пропитания.

V. Почему дети имеют преимущество в наследовании после умерших родителей

1. Пропитание причитается также и родителям, что высказано не только в законах, но и в народной поговорке: «отплачивать благодеяния подобно аистам»[477]. Солон заслужил одобрение за то, что клеймил позором тех, кто не поступал таким образом (Диоген Лаэртский, «Жизнь Солона»). Но не это составляет обыкновение, а то, что мы сказали о детях; ибо дети, рождаясь, не приносят с собой никаких средств существования; вместе с тем следует добавить, что жить им предстоит дольше, чем родителям; и оттого подобно тому как уважение и повиновение надлежит оказывать родителям, так и воспитание следует давать преимущественно детям, а не родителям. В этом смысле я понимаю следующее место у Лукиана: «Природа повелевает родителям больше любить детей, нежели детям – родителей». Сходным является высказывание Аристотеля («Этика Никомаха», кн. VIII): «Возбуждается более порождающая причина по отношению к порожденному ею, нежели порожденное по отношению к порождающему. Ибо то, что произошло от чего-либо, составляет как бы его собственность».

2. Оттого-то, даже помимо содействия внутригосударственного закона, наследование в первую очередь сообщается детям; ибо родители должны доставлять детям как членам собственного своего тела не только необходимое, но и то, что придает жизни приятность и достоинство, в возможно большем изобилии, особенно с того времени, когда сами родители уже не в состоянии пользоваться своим имуществом. «Естественный разум, – говорит юрист Павел, – как некий молчаливый закон сообщает детям наследство от их родителей, призывая их, так сказать, к причитающемуся им преемству» (L. Cum ratio. D. de bon damn.). Папиниан же пишет: «Не столько родителям от их детей, сколько детям от их родителей причитается наследство[478]. Родителей к участию в имуществе их детей допускает чувство сострадания [ratio miserationis], детей же – одновременно природа и общее желание родителей». Это означает, что к детям наследство переходит отчасти вследствие определенного естественного долга, отчасти же в силу естественного предположения, согласно которому можно думать, что родителям свойственно желать, чтобы дети были наилучше обеспечены. «Он оставил часть своему кровному потомству», – говорит Валерий Максим (кн. V, гл. 9) о Квинте Гортензии, оставившем завещание на имя дочери, происхождение которой от него не было вполне доказано. Сюда же относится следующее место из апостола Павла (Посл. II к коринфянам, XII, 14): «Не дети должны собирать имение для родителей, но родители – для детей».

VI. Происхождение наследования путем заступления, называемого представительством

Так как обычно отец и мать проявляют заботу о своем потомстве, то, пока родители находятся в живых, деды и бабки свободны от обязанности обеспечивать их детям пропитание. Если же обоих родителей или одного из них нет в живых, то справедливо, чтобы дед и бабка вместо умерших сына или дочери приняли на себя заботы о внуках и внучках. Это в равной мере распространяется на прародителей более отдаленных степеней. А отсюда берет свое начало право, в силу которого внук, по словам Ульпиана, выступает вместо сына[479]. Модестин говорит: «Сын занимает место умершего отца»; а у Юстиниана сказано: «Он вступит в очередь отца» (L. Si qua poena. D. de lis qui. s. v. al. iur. s. L.2. Nec totum. D. de exc. tut Novel, ut fratrum fllil. In pr. Legatlone ad Calum.). Исей в речи о наследстве Филоктемона называет это же самое «заступать место». Филон Иудейский пишет: «Внуки по смерти родителей занимают у дедов место сыновей».

Такое заступление последующими поколениями[480] открывающегося наследства новейшие юристы предпочитают называть представительством.

Оно имело место также у евреев, как с очевидностью показал раздел земли обетованной среди сыновей Иакова.