Жеримский дошел до двери, затем повернулся к дрожащему от страха дипломату.

— В данных обстоятельствах было бы разумно послать труп в Россию дипломатической почтой.

Когда Жеримский поднялся по трапу на борт Ил-62, падал густой снег, покрывая землю толстым белым ковром.

Том Лоуренс стоял на летном поле в длинном черном пальто. Помощник держал у него над головой зонтик.

Жеримский вошел в самолет, даже не обернувшись и, вопреки традиции, не помахав рукой телеоператорам. Он даже не вспомнил, что близится Рождество, время добрых пожеланий.

Государственный департамент уже разослал сообщение для печати. В нем в общих словах говорилось, что четырехдневный визит нового президента России оказался успешным, что были сделаны значительные шаги и что в будущем ожидается дальнейшее сотрудничество между обеими странами. На утренней пресс-конференции Ларри Харрингтон назвал этот визит «полезным и конструктивным», и добавил, что это «шаг вперед». Журналисты, видевшие отбытие Жеримского, перевели слова Харрингтона как «бесполезный и деструктивный визит — и, без сомнения, шаг назад».

Как только дверь самолета закрылась, Ил рванулся вперед, как будто ему, как и его хозяину, не терпелось поскорее убраться из Америки.

Едва лайнер начал выруливать на взлетную полосу, Лоуренс первым отвернулся от него и быстро пошел к ожидавшему его вертолету, где уже сидел Энди Ллойд, держа возле уха сотовый телефон. Как только лопасти начали вращаться, Ллойд быстро закончил свой разговор. Когда вертолет поднялся в воздух, Ллойд сообщил президенту об исходе неотложной хирургической операции, которая была проведена утром в госпитале имени Уолтера Рида.[59]Лоуренс кивнул. Ллойд изложил курс действий, который порекомендовал Брэйтуэйт.

— Ладно, я сам позвоню миссис Фицджералд, — сказал Лоуренс.

Во время короткого пути с аэродрома в Белый дом Лоуренс и Ллойд готовились к встрече, которая должна была состояться в Овальном кабинете. Президентский вертолет опустился на южной лужайке, и оба они молча пошли к Белому дому. Секретарша Лоуренса ждала их у входа.

— Доброе утро, Рут, — поздоровался президент в третий раз за это утро. Он и Ллойд ночью почти не спали.

В полночь в Белый дом приехал министр юстиции. Он сказал Рут Престон, что его вызвал президент. В два часа ночи президент, Ллойд и министр юстиции поехали в госпиталь имени Уолтера Рида — но в президентском расписании не было записи об этой поездке, и нигде не записали, какого пациента они там навещали. Через час они вернулись, и президент приказал, чтобы его не беспокоили, после чего они с Ллойдом провели еще полтора часа в Овальном кабинете. Когда Рут в десять минут девятого явилась в Белый дом, Лоуренс уже отправлялся на базу «Эндрюс» провожать Жеримского.

Хотя он сменил костюм, рубашку и галстук, Рут подумала: «Неужели он всю ночь так и не ложился?»

— Ну, что теперь, Рут? — спросил он, хотя он отлично знал, что будет теперь.

— Последние полчаса вас ждут посетители, которых вы вызвали, — ответила Рут.

— Вот как? Так пригласите их.

Президент прошел в Овальный кабинет, открыл ящик стола и вынул оттуда два листа бумаги и аудиокассету. Он положил бумаги перед собой и вставил кассету в магнитофон у себя на столе. Энди Ллойд вышел из своего кабинета с двумя папками под мышкой. Он занял свое обычное место сбоку от президента.

— У вас есть все бланки письменных показаний? — спросил Лоуренс.

— Да, сэр.

В дверь постучали. Рут открыла ее и объявила:

— Директор и заместитель директора ЦРУ.

— Доброе утро, господин президент, — оживленно сказала Элен Декстер, входя в кабинет. Ее заместитель трусил за ней. Директор ЦРУ тоже держала под мышкой папку.

Лоуренс не ответил.

— Вам будет приятно узнать, — продолжала Декстер, садясь в одно из двух пустых кресел перед президентским столом, — что я справилась с проблемой, которая, как мы боялись, может возникнуть в связи с визитом российского президента. У нас есть все основания полагать, что данный человек больше не представляет опасности для нашей страны.

— Не тот ли это человек, с которым я разговаривал по телефону несколько недель назад? — спросил Лоуренс, откидываясь в кресле.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — Декстер пожала плечами.

— Тогда позвольте мне вас просветить, — сказал Лоуренс. Он наклонился вперед и нажал кнопку пуска на магнитофоне, который стоял у него на столе.

— Я подумал, что я должен вам сказать, насколько важным я считаю это задание, — раздался президентский голос из магнитофона. — Потому что мне кажется, что вы лучше всех с ним справитесь. Так что я надеюсь, что вы согласитесь взять на себя эту работу.

— Я ценю ваше доверие, — ответил другой голос. — И спасибо за то, что вы нашли время лично мне позвонить.

Лоуренс нажал кнопку «стоп».

— Несомненно, у вас есть простое объяснение, как и почему состоялся этот разговор.

— Я не совсем вас понимаю, господин президент. ЦРУ не в курсе ваших личных телефонных разговоров.

— Это может быть так или не так, — сказал Лоуренс. — Но, как вы прекрасно знаете, данный разговор велся отнюдь не из моего кабинета.

— Вы обвиняете Управление в…

— Управление я ни в чем не обвиняю. Я обвиняю лично вас.

— Господин президент, если это ваш способ шутить…

— Разве я выгляжу шутником? — строго поглядел на Элен президент и снова нажал кнопку пуска.

— Я думаю, это наименьшее, что я мог сделать в этих обстоятельствах.

— Спасибо, господин президент. Хотя господин Гутенбург заверил меня, что вы это санкционировали, и потом у меня был разговор с директором, как вы знаете, я все же считал, что не могу принять это поручение, если не буду знать, что оно исходит непосредственно от вас.

Президент наклонился и снова нажал кнопку «стоп».

— Если хотите слушать дальше, разговор продолжается.

— Уверяю вас, что операция, о которой говорил данный агент, была всего лишь обыкновенной тренировкой, — Декстер явно занервничала.

— Вы хотите уверить меня, что убийство президента России агентом ЦРУ это всего лишь обыкновенная тренировка? — спросил Лоуренс.

— Мы вовсе не собирались убивать Жеримского, — резко ответила Декстер.

— Нет, вы только собирались добиться того, чтобы невинный человек был повешен за намерение совершить это убийство, — ответил президент; после долгого молчания он добавил: — И тем самым устранить любое доказательство того, что именно вы таким же образом распорядились убрать Рикардо Гусмана в Колумбии.