Но теперь он понял, что все стало совсем иначе. Джастин глубоко вдохнул чистый морозный воздух и легонько тронул пятками бока своего гладкого гнедого, которого Майкл оседлал для него. Животное было мускулистым и поджарым и чутким к командам хозяина. Покойный граф хорошо разбирался в лошадях, и в его конюшне были отличные кровные лошади. «В моей конюшне», – мысленно поправил себя Джастин. Красивый гнедой охотничий конь теперь принадлежал ему. Он пустил гнедого рысью и спустился с холма. Вдали была видна небольшая рощица, которая служила хорошим ориентиром. Почти каждое утро Джастин проезжал здесь. От рощицы тропинки расходились в разные стороны, и каждый раз он выбирал новую, чтобы получше ознакомиться с принадлежавшими ему землями. Браня себя за то, что так долго медлил, и сознавая, что давно бы объехал все свои угодья, если бы здесь не жила Барбара, он продолжал свой путь.

Но обида Барбары больше не трогала его, и понемногу тени прошлого рассеивались и отступали. Мучительные образы изглаживались из памяти, и на их место приходили новые, недавно появившиеся. Это были воспоминания об Эриел и времени, проведенном с нею. За месяцы, что он узнал ее, облако мрака, постоянно окутывавшее его душу, начало таять, рассеиваться и исчезать, а будущее рисовалось ему лучезарным. От одной мысли о ней душа его переполнялась восторгом и томлением, и сердце его замирало в груди. Она удивительно быстро заняла огромное место в его жизни. Теперь он всякий раз с нетерпением ожидал возвращения домой, где она ждала его. Как радостно было просто сидеть рядом с ней за трапезой! Одна ночь любви с Эриел была приятнее и сладостнее, чем все часы его жизни, проведенные в объятиях других женщин. Чувства, которые она возбуждала в нем, удивляли и пугали его. Ведь он был уверен, что в ледяной пещере его сердца никаких чувств не существует. И теперь он не знал, как их назвать, и так как на этот счет в его сознании ясности не было, то он принял решение просто наслаждаться счастьем, пока оно есть. Джастин направил гнедого по тропинке между деревьями, между длинными обнаженными ветвями, хватавшими его, как цепкие пальцы, и отбрасывавшими тонкие тени на его лицо. Впереди густо разросшиеся кусты ежевики не пропускали бледных лучей зимнего солнца и окутывали тропинку тенью, а она, извиваясь, выбиралась из этих зарослей и рвалась вперед в поисках света. Он нырнул под ветви тиса, иглы которого побелели от инея и, шурша, царапали его плащ, пока он проезжал под ними. Тропинка спускалась в неглубокую лощину, и его гнедой вдруг навострил уши. Мускулы на ногах животного напряглись, и оно отступило от тропинки в сторону.

– Полегче, мальчик, – попытался его успокоить Джастин, похлопывая по холке и побуждая двинуться вперед, но гнедой продолжал отступать от дорожки и теперь принялся выплясывать на месте. – В чем дело, мальчик?

Конь нервно заржал, и Джастин принялся оглядывать подлесок, стараясь понять, что испугало животное.

Среди густой листвы вечнозеленого тиса он заметил троих мужланов, смахивавших на бандитов. Тотчас же грянул выстрел, и он ощутил обжигающую боль в плече. Грабители, черт возьми! Он круто повернул жеребца и, пригнувшись к его шее, погнал его назад. Конь, почувствовав запах крови Джастина, помчался галопом, дико раздувая ноздри.

– Хватай его! – закричал один из молодчиков, продираясь сквозь кустарник к Джастину. – Не упустите негодяя!

Разбойник ломился сквозь чащу, пытаясь срезать угол. Джастин разглядел его сквозь тяжелые плети вьющихся растений, сквозь кустарник и густой подлесок. Он заметил блеск металла – пистолет. Разбойник целился в него. Раздался выстрел. Пуля просвистела так близко, что он почувствовал, как ветер коснулся его щеки. По плечу его разливалась мучительная пульсирующая боль. Рубашка и плащ для верховой езды промокли от крови. Он стиснул зубы, стараясь не замечать боли, и погнал свою лошадь сначала направо, огибая кусты, нырнул под низко нависающие ветви, взял левее и помчался на восток, к солнечному свету и далеким холмам. Третий бандит выскочил на дорогу и попытался удержать гнедого за уздечку, отчего перепуганное животное поднялось на дыбы и чуть не сбросило Джастина. Джастин выругался. Лошадь в страхе заржала и забила передними ногами по воздуху в нескольких дюймах от лица разбойника. Тот рванулся с дороги и поднял пистолет. Джастин попытался выбить его из рук убийцы сапогом, с силой ударив его по запястью. Послышался крик боли. Пистолет выстрелил в воздух и, описав дугу, упал куда-то в кусты. Следующий пинок сбил бандита с ног, и тот приземлился в грязь со звуком, похожим на хрюканье, а Джастин во весь опор помчался вдоль опушки леса.

Впереди сквозь ветви пробивался яркий солнечный свет. Мерин споткнулся и чуть не упал, но все-таки сохранил равновесие и продолжал мчаться дальше. Под звук следующего выстрела Джастин выехал на прогалину и продолжал гнать своего коня что есть мочи. Через несколько секунд они добрались наконец до вершины холма и исчезли за ней.

Джастин потерял много крови и уже чувствовал головокружение. Он не был уверен, что сможет надолго сохранить сознание. Стиснув зубы, он вцепился в холку мерина, ослабил поводья и позволил лошади самой выбирать путь. Стук копыт и мучительная боль в плече было последним, что ему запомнилось, до того как он услышал крик Эриел. Он увидел, что она плачет, когда собрал последние силы, чтобы открыть глаза, и в его затуманенном мозгу всплыла мысль о том, что каким-то образом он снова причинил ей боль.

Эриел закрыла дверь в комнату Джастина и последовала в холл за доктором. Она была удивлена, увидев, что Барбара в ожидании известий ходит взад и вперед по коридору и что, вопреки обыкновению, она не одета и не причесана.

– Насколько серьезно он ранен, доктор Марвин? – спросила сестра Джастина, поспешно приближаясь к ним. – Он поправится?

– Лорд Гревилл – на редкость везучий человек. – Доктор, седовласый джентльмен лет шестидесяти, вынул монокль из своего выцветшего голубого глаза. – Пуля пробила навылет мягкие ткани плеча, не повредив ни кости, ни мускулов, хотя он потерял много крови. Конечно, всегда есть опасность, что рана загноится, но я умею обращаться с такими ранами и знаю, как их лечить. Поэтому надеюсь, что граф очень скоро снова будет на ногах.

Эриел вздохнула с облегчением:

– Слава Богу!

– А что, ради всего святого, случилось? – спросила Барбара. – Он сумел объяснить?

– Он что-то говорил о засаде, о разбойниках, – ответила Эриел, удивленная тем, что Барбара проявляет такой интерес. Может быть, все-таки сестра Джастина хоть чуть-чуть беспокоится о нем? Это казалось невозможным, но, похоже, было именно так.

– Засада? – спросила Барбара, и ее черные брови высоко поднялись.

– Да, – ответил доктор. – Кажется, их было трое. Кажется, они охотились за его кошельком.

Барбара широко раскрыла глаза:

– А я думала, что здесь, вдали от города, мы в безопасности.

– Должно быть, за ним следили, – предположила Эриел. – Джастин – человек привычки. Было нетрудно узнать его образ жизни и распорядок дня.