— Это не имеет значения. Я его тебе не отдам, Акмед.

Воздух во влажной пещере неожиданно стал совершенно сухим. Двое друзей не сводили друг с друга глаз. Наконец Акмед заговорил, его голос звучал спокойно, но в нем появились угрожающие полутона.

— Должно быть, я тебя неправильно понял.

— Ты все понял правильно, — жестко ответила Рапсодия. — Ты не получишь эти знания, Акмед, — их нельзя использовать. Ни сейчас, ни в самом отдаленном будущем. Нет такой причины, которая позволила бы их применить. Ты должен забыть о планах воссоздания Светолова и найти другой способ защитить Дитя Земли и Илорк. В противном случае опасность будет грозить всем.

Зрачки разноцветных глаз Акмеда сузились, словно пили ослепляющий свет. Дыхание замедлилось, стало менее глубоким, но других признаков гнева заметить было невозможно. Однако они оба понимали, что происходит.

— За то время, что я с тобой знаком, Рапсодия, ты не раз давала мне достойные поводы тебя убить. Но ты всегда вела себя с удивительной беспечностью, и именно это каждый раз спасало тебя, поскольку невозможно оборвать земное существование того, кто не понимает, в какую пропасть он пытается шагнуть. — Он прищурился. — Но на сей раз ты ступила на тонкий лед, — надо полагать, прекрасно отдавая себе в этом отчет, — и это меня завораживает.

Рапсодия вздохнула, но ее взгляд оставался холодным.

— Делай, что считаешь нужным, Акмед. — Ее голос оставался спокойным, но тон был непреклонным. — Если моя смерть — это необходимое условие, чтобы ты прекратил свои безрассудные попытки воссоздать Светолов, так тому и быть.

Акмеда передернуло. Рапсодия использовала свое умение Дающей Имя и произнесла последние слова на Истинной Речи.

— Почему? — выдохнул он. — Объясни мне, почему ты хочешь скрыть от меня эту тайну и готова поставить под угрозу — или даже принести в жертву — нашу дружбу и даже собственную жизнь. Ты лишилась разума или забыла о своем обещании защищать Дитя Земли?

— Вовсе нет. — Зрачки изумрудных глаз Рапсодии стали похожи на узкие черные прорези — она тоже пыталась взять под контроль свой гнев. — Мои обязательства перед ней и другими людьми не изменились. Именно поэтому я вынуждена отказать одному из своих самых близких друзей. И я готова заплатить любую цену, поскольку в отличие от тебя понимаю, что поставлено на карту.

— Мне это известно не хуже, а на самом деле гораздо лучше, чем тебе, — тихо ответил Акмед, голос которого наполнился еле сдерживаемой яростью. — На карту поставлена возможность продолжения жизни — и даже Загробная жизнь. Если ф'доры найдут Дитя Земли, они вырвут ее ребра, вылепленные из Живого Камня, и воспользуются ими в качестве ключа, который откроет Подземные Палаты, где пребывает в заточении большинство оставшихся в живых демонов огня. А как только демоны вырвутся на свободу, они уничтожат всю жизнь на Земле, ведь именно к этому они стремятся, но, поскольку их существование не ограничено никакими рамками, они, став еще сильнее после того, как взорвут весь наш мир, постараются покончить с той реальностью, над которой до сих пор был властен лишь Создатель. Даже я, отрекшийся от всех богов, буду до последней капли крови сопротивляться им. Так почему же ты, считающая себя спасительницей мира, не говоря уже обо всех потерявшихся детях или животных, не желаешь помочь мне?

Она глубоко вздохнула, а потом посмотрела в сторону серебряного холма, за которым скрылась Элинсинос.

— В течение многих веков ты мог рассчитывать на беспредельную верность Грунтора. Однако бывали случаи, когда он тебе отказывал, не так ли?

— Между тобой и Грунтором есть существенная разница, — с презрительной усмешкой отозвался Акмед. — Я верю в его суждения. Он во многих отношениях мудрее меня. Поэтому в тех случаях, когда он ставит под сомнение мои намерения, я внимательно его выслушиваю, ибо у нас общие цели и его возражения никогда не бывают вздорными. А ты слишком нелогична. Твои принципы, оставаясь последовательными, далеко не всегда согласуются с доводами разума, к тому же ты излишне доверчива. Порой ты возражаешь мне или становишься на моем пути по причинам, не имеющим никакого смысла для тех, кто живет головой и не склонен к принятию решений, которые определяются другими частями тела.

Он ожидал, что Рапсодия обидится на его жесткие слова, но она сохраняла безмятежность. Стрелы его язвительности отскакивали от Рапсодии, не задевая ее чувств, и выражение ее лица совершенно не изменилось.

— Скажи, Грунтор поддерживает твое решение восстановить Светолов?

Король болгов нахмурился.

— Если у него и были сомнения, то теперь, когда мы располагаем всей необходимой информацией и он узнал, что поставлено на карту, они рассеялись.

— Лжец, — презрительно бросила Рапсодия.

И вновь воздух между ними стал сухим.

— Грунтор делает все, что в его силах, чтобы поддержать твои подчас безумные идеи, — продолжала она. — Но я уверена, что на сей раз он не раз выражал свою тревогу. И это пугает меня больше всего, Акмед. Меня не удивляет и не расстраивает, что ты не берешь в расчет мои сомнения, поскольку мы оба знаем, как мало ты ценишь мое мнение. Ты отмахнулся от просьбы морского мага, поскольку презираешь его и винишь в произошедшей столетия назад трагедии. Король наинов, народа, построившего горную страну, которой ты сейчас управляешь, и, между прочим, сам Светолов, отправил к тебе своего посла, чтобы уговорить отказаться от продолжения работ, не так ли? Именно но этой причине он посетил Илорк, хотя в разговорах со мной во время карнавала он не упоминал об этом. — Акмед ничего не ответил. — Все эти люди являются твоими друзьями или по меньшей мере союзниками, и они просят тебя остановиться, но ты не желаешь их слушать. И я не удивлена. Но твой главный архонт, твой верховный военачальник, твой лучший друг, который следовал за тобой в течение тысячелетий, спустился с тобой в глубины Земли, тоже говорит тебе о своих сомнениях, а ты отворачиваешься и от него! Тебе следует еще раз подумать о возможностях своего разума, своих принципах и целях.

Она положила руку на живот и сделала глубокий вдох.

— Вот что тебе следует знать об этих документах, Акмед, — снова заговорила Рапсодия. — С самого начала я сказала, что речь идет о древнем знании, могучей системе управления магией, о картах дорог, ведущих к началу времен, музыке стихий и ее влиянии на саму ткань мира. Способен ли ты понять всю значимость манускриптов? В них содержится ключ к миру. Любой человек, сознающий свою бренность, содрогнется при мысли о том, чтобы прикоснуться к абсолютному знанию, и уж тем более никто и никогда не осмелится применять его на практике, пока не изучит досконально, а на это могут уйти годы, если не столетия. Но твоя самонадеянность безгранична, и ты закрываешь глаза на все опасности, которые несет в себе такое знание, даже если оно будет находиться в руках того, кем двигают самые лучшие намерения.

Ее глаза ярко сияли в темноте пещеры.

— Что ж, если ты не желаешь принять мои советы, если тебе наплевать на мнение морского мага и короля наинов и даже своего лучшего друга, возможно, мне удастся объяснить тебе, с чем мы столкнулись, так, чтобы ты все-таки меня понял. Власть и сила не приходят из пустоты, Акмед. Это вибрации стихий, извлекаемые из чего-то еще, перемещение жизненной сущности. И будет ли Светолов, который ты мечтаешь восстановить, использован для исцеления или утаивания, наблюдения или уничтожения, вне зависимости от этого ему нужен источник энергии. А поскольку ты используешь чистую энергию всего спектра света, цвета которого, как и музыка, настроены на вибрации стихий, тебе следует знать, откуда ты будешь ее черпать. Это первородная магия, она черпает свою силу в пяти основных элементах, которые Создатель положил в основу мира. Магию огня питает пламя, горящее в сердце Земли, сквозь которое ты, Грунтор и я прошли, чтобы попасть сюда. Могущество стихии воды сконцентрировано в Колодце Живых Морей, в том самом месте, где она возникла. Магия воздуха рождается в Замке Узла ветров, эфира — в звезде Серенне и частицах других звезд, упавших на землю. Однако большую часть своей магической силы Огненная Кузница, как называют твой Светолов наины, извлекает из земли, а поскольку земля из всех стихий появилась последней, она включает в себя частицы остальных первородных элементов.