— Пока что трудно предположить, в какой диспозиции окажутся наши войска к концу «русской кампании» нынешнего года, — проговорил он негромким, вкрадчивым голосом учителя младших классов. — Но уже теперь, к началу осени, понятно, что боевые действия затянутся и, очевидно, будут продолжаться в течение, как минимум, двух последующих лет.

— Даже так? — проворчал доселе молчавший вице-адмирал фон Штинген, чье присутствие в этом зале до сих пор казалось совершенно не обязательным.

— Даже так, — вежливо и вполне добродушно улыбнулся Ро-вель.

— Это мнение фюрера или ваше собственное, полковник?

— Пока что можете считать это мнением аналитического отдела абвера, с которым уже ознакомлены и Верховный командующий фельдмаршал Кейтель, и сам фюрер. Если вы спросите, адмирал, как они восприняли эти выводы, то я отвечу: «С молчаливым пониманием. Как неприятную, но неминуемую реальность».

Фон Штинген по-рыбьи пошевелил бессловесными устами и беспомощно взглянул на Готтенберга. Но тот сделал вид, что полностью увлечен созерцанием выставленной у самого стола карты.

— При такой длительности военных действий остро встает вопрос авиационной связи с нашими японскими союзниками, — продолжил свою речь полковник. — Фюрер поставил передо мной задачу: определить маршрут пролета наших самолетов над территорией Советского Союза, Китая, Монголии и Маньчжурии. Понятно, что взлетать эти самолеты должны уже с территории России, чтобы значительно сократить расстояние.

— Желательно, с Красной площади, — проворчал вице-адмирал, не желавший скрывать свое неудовольствие пораженческими прогнозами абверовца.

— …И поскольку действовать он начнет скорее всего с весны следующего года, а беспосадочная дальность полета нашего самого «дальнего» разведчика достигает всего лишь трех с половиной тысяч километров, то я предложил следующий маршрут. Внимание на карту. Самолеты взлетают с аэродрома на Азовском море, скажем, из района Таганрога, пролетают неподалеку от столицы Калмыкии — Элисты, далее, следуя над малозаселенными районами Прикаспия и полупустынными территориями Казахстана, проходят над островом в Аральском море Барса-Кельмес. Затем они идут над пустыней Муюн-Кум, достигают казахского озера Балхаш, после чего следуют по маршруту: Урумчи на северо-западе Китая, точнее, в Уйгурии; пустыня Гоби на китайско-монгольском приграничье, и, наконец, аэродром маньчжурского города Хайдар, в котором уже давно обосновались японцы и где нас всегда будет ждать специально назначенный представитель японского командования. А безопасность станет обеспечивать контрразведка Кван-тунской армии. Нетрудно заметить, что весь полет будет проходить над малозаселенными, морскими и пустынными территориями, где существует минимальная возможность столкновения с советскими самолетами и зенитными батареями[54].

— Да, это очевидно, — поддержал его фон Готтенберг, воспользовавшись паузой в речи полковника. Что-то уже подсказывало оберштурмбаннфюреру, что пригласили его в этот замок не случайно. Барон уже предчувствовал, что именно ему, с его «норвежцами» и «Черной акулой», будет поручено осваивать этот пустынный маршрут в рамках операции «Странник пустыни». — Но даже при этом маршруте на территории Союза нам неминуемо понадобится как минимум один секретный промежуточный аэродром.

— Вот в этом-то и вся проблема, оберштурмбаннфюрер, — оживился Ровель. — Нам обязательно понадобится такой аэродром. Я слышал, что для своих дальних северных странствий вы облюбовали «Фокке-вульф-200 C-3», известный в геринговских кругах под названием «Черная акула».

— Это в самом деле прекрасная машина. По крайней мере, из всех ныне существующих в рейхе. Она выделяется даже на фоне остальных серий «фокке-вульфов».

— Вот и представьте себе, что именно вам предоставлена честь первому проложить этот маршрут. Где бы вы предпочли создать секретный аэродром? Где бы решились приземлять свою «Черную акулу»?

Барон задумчиво почесал пальцами подбородок, медлительно пожевывая при этом нижнюю губу.

— Исходя из дальности полета основной аэродром должен располагаться где-то на территории Казахстана, — в конце концов решился он. — У пилота должен оставаться определенный запас горючего, чтобы в случае необходимости дотянуть до запасного аэродрома. Или хотя бы до границ Уйгурии, население которой, насколько мне известно, настроено создать собственное государство, выйдя из состава Китая точно так же, как это сделала Маньчжурия.

— Логично. Подойдите, пожалуйста, к карте и попробуйте локализировать избранную вами местность.

Какое-то время фон Готтенберг блуждал взглядом по карте Казахстана и приграничным районам Уйгурии, затем не совсем уверенно ткнул пальцем в юго-восточное побережья озера Балхаш.

— Прекрасно, господин оберштурмбаннфюрер. Ваши расчеты почти полностью совпадают с мнением аналитического отдела абвера.

— И с мнением такого же отдела разведки люфтваффе, — неожиданно обрел дар речи доселе бессловесный обер-лейтенант авиации, — поскольку я представляю здесь Форшунгсамт[55].

— Но если вы заметили, — продолжил свою «тронную речь» полковник, после того как оберштурмбаннфюрер вернулся на свое место за столом, — юго-восточное побережье низменное, болотистое, оно испещрено множеством небольших водоемов и рукавами устья. Здесь много влаги, а потому всегда пасутся многочисленные стада. Поэтому мы предлагаем создать промежуточный аэродром на западном побережье — безлюдном и более пригодном для создания посадочной полосы, А в его восточной оконечности можно соорудить запасную полосу.

— И вы решили, что создавать этот аэродром нужно будет команде барона фон Готтенберга? — не скрывал своего неприятия подобной идеи вице-адмирал. Ему самому нужны были эти опытные диверсанты.

— Сначала мы планируем выбросить небольшой, сугубо разведывательный десант, который выберет место для основного аэродрома, затем уже десант строительный. Все диверсанты-строители будут в красноармейской форме, все должны знать русский.

— Все ясно, — едва слышно, причем исключительно для вице-адмирала, проворчал барон фон Готтенберг. — Придется менять тундру на пустыню.

— Не гневите Бога, — заметил сидевший слева от барона комендант базы на Земле Франца-Иосифа, — это как раз не самый худший вариант осеннего перелета.

— Никаких воинских частей в этих местах нет, — не обращал внимания на их реплики полковник, — а местные пастухи будут считать, что это создают какую-то секретную базу красноармейцы, и будут помалкивать из-за страха угодить в концлагерь.