Тошнота, однако, не отступила. Рот был забит липкой слюной, а ее мозг как будто жгли раскаленные угли, насыпанные под черепную крышку. Она вся горела, какая-то непонятная злоба закипала у нее внутри, глаза заволокло полупрозрачным туманом, острая боль, пронизавшая пах, отдавалась в голове.

Она лежала на кровати, слушая, как Шон с напарником преодолевали ступени, и мысленно обращалась к всевышнему с мольбой поразить ее ударом молнии, обрушить на нее потолок или просто прислать неведомую силу, которая подняла бы ее и выбросила из распахнутого окна. Все, что бы ни случилось, было намного предпочтительнее того, что ожидало ее сейчас. А вдруг он действует исключительно ради того, чтобы защитить кого-то, или он видел что-то такое, чего не должен был видеть, и теперь ему угрожают. Может быть, его допрос полицейскими означает, что он просто рассматривается ими как возможный подозреваемый. Но ничто — тут она абсолютно не сомневалась — не указывало на то, что ее муж был убийцей Кейти Маркус.

История о том, как на него напали, — его обычная ложь. В этом она уверена. Последние два дня она постоянно гнала от себя эту мысль, старалась вытеснить ее из головы, как ветер разгоняет облака, закрывающие солнце. Но еще после той ночи, когда он рассказал ей свою историю, она знала, что грабители никогда не бьют одной рукой, если есть возможность бить двумя, и они никогда не обращаются к своим жертвам с избитыми словами, вроде «Кошелек или жизнь, падла. Я уйду, но одно из двух я прихвачу с собой». И их не под силу разоружить и избить таким людям, как Дэйв, который после начальной школы ни разу и не дрался.

Вот если бы такую историю, придя домой, рассказал Джимми, это выглядело бы совсем иначе. Джимми, хотя и худой, и щуплый, выглядел так, как будто убить человека для него — обычное дело. По его виду было ясно, что он знает, как надо драться и у него достаточно жизненного опыта, чтобы решить, в каких ситуациях необходимо действовать жестоко. Уже одно лишь присутствие Джимми вызывало чувство опасности и страх перед разрушительной силой, таившейся в этом человеке.

Дэйв был окружен аурой совершенно иного рода. Это была аура человека себе на уме, нечистые помыслы прокручивались в его нередко нечистой голове, его неподвижные глаза наблюдали какую-то иллюзорную жизнь, в которую никому не было доступа. Вот уже восемь лет она замужем за Дэйвом, и ей все эти годы постоянно казалось, что вдруг, в одночасье, его тайный мир наконец-то раскроется перед ней, но этого так и не случилось. Дэйв больше жил в мире, существующем в его голове, чем в том, где живут все остальные люди. Возможно, оба эти мира смешались друг с другом, а поэтому темнота, царившая в голове Дэйва, смешалась с темнотой на улицах Ист-Бакингема.

Мог ли Дэйв убить Кейти?

Он же всегда любил ее. Ведь верно?

И, если уж говорить начистоту, был ли Дэйв — ее муж — вообще способен на убийство? На то, чтобы загнать дочь своего старого приятеля в парк? На то, чтобы бить ее и слышать ее крики, мольбы? На то, чтобы выстрелить из пистолета ей в затылок?

Почему? Почему вообще кто-то способен на такие дела? И если вы все же допускаете, что в принципе кто-то способен, то почему именно Дэйв?

Да, твердила она себе, он живет в каком-то тайном мире. Да, он, очевидно, уже никогда не будет полностью нормальным, после преступления, совершенного против него в детстве. Да, он, конечно, наврал о том, что подвергся нападению, но, может быть, существовала реальная причина, заставившая его прибегнуть ко лжи.

Например, какая?

Кейти была убита в парке вскоре после того, как вышла из бара «Последняя капля». Дэйв утверждает, что отбивался от напавшего на него бандита на парковке этого самого бара. Он утверждает, что на месте их схватки остался бандит в бессознательном состоянии, но никто так и не обнаружил этого пострадавшего. Хотя полиция, правда, упоминала, что на парковке обнаружена кровь. Так, может быть, Дэйв говорил правду. Может быть.

И вот теперь она все время мысленно прокручивает все случившееся. Ей Дэйв говорил, что он был в «Последней капле». Полиции он, очевидно, об этом не сказал. Кейти была убита между двумя и тремя часами ночи. Дэйв пришел домой в три часа десять минут, весь перепачканный чьей-то кровью и с неубедительной историей о том, что и как с ним случилось.

Да… уж больно явное, даже кричащее, совпадение — Кейти убита, Дэйв возвращается домой весь в крови.

Если бы она не была его женой, стала бы она доискиваться до истины?

Селеста снова перегнулась в талии, стараясь сдержать позывы к рвоте и заглушить звучащий в ее голове хриплый голос, произносящий зловещим шепотом:

«Дэйв убил Кейти. Господи, Боже мой. Дэйв убил Кейти».

О, милостивый Боже. Дэйв убил Кейти, я тоже хочу умереть.

— Так вы не считаете подозреваемыми ни Бобби, ни Роумана? — спросил Джимми.

Шон покачал головой.

— Не совсем так. Мы не исключаем возможности того, что они могли нанять кого-то.

— Что-то, по-вашему лицу это не заметно, — заявила Аннабет. — Вы и сами не верите тому, что говорите.

— Нет, миссис Маркус, тут вы не правы.

— Но вы кого-нибудь подозреваете? — задал вопрос Джимми. — Или пока еще никого?

Уити с Шоном переглянулись, и как раз в этот момент в кухню вошел Дэйв, разрывая целлофан на пачке сигарет; развернув пачку, он протянул ее Аннабет.

— Вот, Анна, твои сигареты.

— Спасибо. — Она, немного смутившись, посмотрела на Джимми. — Очень захотелось курить.

Он с кроткой улыбкой потрепал ее по руке.

— Милая моя, сейчас делай все, что хочешь… Если это утешает.

Она, закурив сигарету, повернулась к Уити и Шону.

— Я бросила курить десять лет назад.

— Я тоже, — сказал Шон. — Можно стрельнуть у вас сигарету?

Аннабет засмеялась; зажатая между губами сигарета затряслась, а Джимми подумал, что это, возможно, первый нормальный и естественный звук, который он слышит за прошедшие сутки. Он заметил, как Шон улыбнулся, вытаскивая сигарету из пачки, протянутой его женой, и ему захотелось хоть чем-то отблагодарить его за эту улыбку.

— Вы плохой мальчик, инспектор Девайн, — объявила Аннабет, поднося зажигалку к сигарете Шона.

— Мне и раньше говорили это, — в тон ей ответил Шон, выдыхая дым.

— Если я не ошибаюсь, — подыграл им Уити, — на прошлой неделе вы слышали это от начальника.

— Что вы говорите? — изумилась Аннабет и с сочувственным интересом посмотрела на Шона. Аннабет отличалась редким даром: она слушала, что говорят другие с таким же усердием, с каким говорила сама.

Шон ответил на ее вопрос широкой улыбкой, наблюдая при этом, как Дэйв усаживается на стул; Джимми почувствовал, что атмосфера в кухне становится более непринужденной.

— Я только что приступил к работе после временного отстранения от должности. Вчера был мой первый рабочий день.