Революционное движение, по свидетельству местных жителей, почти не коснулось зажиточного села. Существует топонимическая легенда, объясняющая, почему в советское время Шлиссельбургское шоссе в пределах села называлось проспектом 9 Января. По воспоминаниям старожилов, в этот день, вошедший в историю как день Кровавого воскресенья – расстрела на Дворцовой площади рабочих, пришедших с петицией к царю, по Шлиссельбургскому тракту в Петербург двигалась колонна демонстрантов. Документальных подтверждений этого события не найдено. Хотя известно, что колонна рабочих Ижорских заводов приняла участие в шествии к Зимнему дворцу [Бурим, Ефимова 2009, с. 68]. В 1914 г., перед войной, была забастовка на верфи. К митингующим рабочим примкнули работники коробочной фабрики. Демонстранты направились к фанерному заводу, но там были разогнаны казаками. Во время революционных событий в Усть-Ижору приезжали рабочие с завода «Большевик», и при их участии была закрыта коробочная фабрика.

В Рыбацком и Усть-Ижоре волостные советы крестьянских депутатов были созданы уже вскоре после Февральской революции – в марте 1917 г., раньше других районов Петроградской губернии. Они создавались на базе ликвидированных земств путем выборов депутатов от всех деревень. С 1918 г. вся власть в пределах волостей перешла волостным советам рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Летом 1922 г., по решению пленума Петрогубисполкома, Усть-Ижора была включена в состав Луначарской волости[109]. Но уже с 1925 г. она вновь стала центром Октябрьской волости.

Рис. 150. Вид на западные окрестности Усть-Ижоры с колокольни. ЦГАКФФД

Известный историк Петербурга П.Н. Столпянский, проплывавший в 1921 г. на пароходе от Петрограда до Шлиссельбурга, такими увидел прибрежные селения у устья Ижоры: «Высокие трубы гофманских печей говорят о наличии кирпичных заводов, сравнительно большие, хорошо устроенные крестьянские избы свидетельствуют о благосостоянии крестьян, умеющих извлекать выгоду из близкого соседства со столицею» [Столпянский 1922, с. 53]. Однако уже в 1921–1922 гг. все кирпичные заводы в Петроградской губернии национализировали. Большая их часть в окрестностях Усть-Ижоры прекратила свое существование. Одним из немногих предприятий, на котором производство кирпича продолжалось, стал завод на левом берегу Ижоры, по дороге в Колпино, основанный Дмитрием Кузьмичем Захаровым. С ним соединили располагавшееся рядом предприятие Александра Васильевича Захарова. Новый завод, получивший в советское время название «Победа», а позднее – «Кнауф», продолжает работать до наших дней [Мелкова 2003а, с. 95].

В 1931 г., по инициативе С.М. Кирова, в окрестностях Усть-Ижоры, вблизи железной дороги, начинается строительство завода «Металлострой» и поселка при нем, который первоначально назывался Соцгород (рис. 150). Здесь планировалось построить крупнейший в Европе сталелитейный цех. Завод начал выпускать продукцию уже в 1933 г. Тогда же были построены первые дома для рабочих, однако масштабное строительство в поселке началось уже после войны [Из историиМеталлостроя 2005, с. 105–108].

Еще летом 1914 г. планировалось строительство напротив церкви Александра Невского нового дома для ее служителей.

Проект трехэтажного кирпичного здания архитектора Боброва был утвержден в июле, однако, его реализации помешала начавшаяся в следующем месяце Мировая война. С приходом советской власти, в 1919–1925 гг., в усть-ижорском храме, как и в других церквах России, начались изъятия церковных ценностей. На первом этапе – серебряных изделий и драгоценных камней, украшавших иконы, дорогой утвари, облачения церковнослужителей. Впоследствии стали изымать и сами иконы, церковную утварь, колокола, оборудование, мебель [ЦГИА СПб. Ф. 1000. Оп. 1. Д. 14]. Наконец в 1934 г. церковь закрыли. По свидетельству очевидцев, группа активистов, прибывшая с завода «Большевик», в один день разрушила внутреннее убранство храма. В 1935 г. уничтожили большую часть архивных документов по истории усть-ижорской церкви. В 1938 г. арестовали бывшего священника храма В.П. Исполатова, который служил здесь в 1920–1932 гг., и оставил по себе самые добрые воспоминания. Только в 1959 г. Исполатов был посмертно реабилитирован [Мещанинов 1998, с. 354]. Церковь Покрова Богородицы в с. Рыбацком, в которой он закончил свою службу, в 1934 г. была закрыта, а в 1935 г. снесена [Сорокин и соавт. 2009, с. 115–126].

По рассказам старожилов, после закрытия усть-ижорской церкви и уничтожения внутреннего убранства, в ее помещении открыли клуб, как это было принято в те времена. Однако просуществовал он недолго из-за отрицательного отношения к этому жителей поселка. Согласно одному из местных преданий, однажды, в полночь, во время вечеринки, из церковного алтаря через Царские врата вышел большой черный бык, повергший в ужас присутствующих, тут же обратившихся в бегство.

Рис. 151. Духовой оркестр на мосту перед храмом во время демонстрации

После национализации крестьянской земли и закрытия многих мелких предприятий жители села вынуждены были искать себе работу на стороне, в Ленинграде и Коллине. В стране, выбравшей новый путь и старавшейся забыть свою историю, старые памятники, напоминавшие о ней, были неуместны (рис. 151). Позже церковное здание использовали как торговую лавку и склад. Печальная судьба ожидала и екатерининский обелиск, бывший многие годы гордостью селян. С него были сняты все металлические детали и благодарственные слова неугодной теперь царицы (рис. 152). Что же произошло в сознании народа, что жители благополучного, зажиточного села, вкладывавшие на протяжении всей его истории столько сил и средств в создание и поддержание своего храма, бережно сохранявшие память о прошлом и отличавшиеся высоким патриотизмом, в одночасье отреклись от всего этого?

Рис. 152. Екатерининский обелиск в 1950 г. Архив КГИОП СПб.

В годы Великой Отечественной войны Усть-Ижора не была занята немецкими войсками, но на долгое время находилась у линии фронта. В 20-х числах августа противник перерезал Октябрьскую железную дорогу в районе Чудова, овладел городами Тосно и Мга и в конце месяца вышел к Неве в районе Ивановского и Отрадного [Павлов 1985, с. 22–24]. Далее он стал развивать наступление на Петрокрепость и Ленинград. Форсировав реку Тосну 31 августа, немцы заняли деревню Новую на Неве, но уже 2 сентября ее освободили части 4-й дивизии народного ополчения. 8 сентября немцы заняли Петрокрепость – кольцо блокады Ленинграда замкнулось. Уже 9 сентября они попытались форсировать Неву в районе Ивановских порогов, но были отбиты. 17 сентября были захвачены города Павловск и Пушкин.