(«Кажется, Тесс, он сильно жалел меня за то, что я никогда не любила Город, так же как и мне хотелось пожалеть, что он никогда не любил себе подобных».)

Звездообразная структура, когда Субъект наконец ее достиг, несколько его разочаровала: странный на вид, весь покрытый пылью конгломерат ребер и арок, в центре которого некогда стоял квантовый процессор, машина, созданная его предками в зените своей премудрости. Неужели это и было его судьбой?

Он понял больше, когда ступил внутрь.

(«Я не все смогу объяснить, Тесс. Я не знаю, каким образом звездообразные структуры делают то, что делают. Не уверена, что в точности имела в виду Зеркальная Девочка, когда говорила про своих сестер на других звездах, одной из которых и была эта структура. Боюсь, с такими вещами человеческий разум не очень справляется».)

Субъект осознал, что ожидающее его в глубине структуры является своего рода апофеозом, что оно означает его физическую смерть, но вовсе не конец его существо- вания.

Но перед этим ему захотелось удовлетворить свое любопытство относительно нас, любопытство, наверное, столь же сильное, как и наше относительно его.

Тогда-то Зеркальная Девочка и взяла меня к нему. Поздороваться. Рассказать историю. Попрощаться.

(«Почти такую же историю, как и вот эта. Надеюсь, Тесс, я тебя не слишком запутала. Мне и самой хотелось бы, чтобы у нее оказался счастливый конец. И прости, если в ней было много непонятных слов».)

На западные равнины почти опустилась ночь. Небо за арками было оттенка синего шелка с черными переливами; тьма, словно живая, заполняла каньоны, росла с восточной стороны скальных террас. Как ни странно, Маргерит клонило в сон, как будто шок выжал из нее всю энергию.

Субъект закончил свой рассказ; теперь он хотел закончить и свое путешествие. Хотел отправиться в сердце звездообразной структуры и обрести то, что его там ожидает. Но Маргерит вдруг не захотелось его отпус- кать.

– Можно его потрогать? – спросила она Зеркальную Девочку.

Пауза.

– Он говорит, что можно.

Она вытянула руку и шагнула вперед. Субъект не шелохнулся. На фоне его грубой кожи ее рука выглядела очень бледной. Маргерит коснулась пальцами его тела над дыхательной щелью. Кожа на ощупь напоминала податливую, нагретую солнцем древесную кору. Субъект горой возвышался над ней и ужасно пах. Сделав над собой усилие, она заглянула в его ничего не выражающие белые глаза. Которые все видели. Ничего не видели.

– Спасибо, – прошептала Маргерит. И добавила: – Прости.

Субъект развернулся, медленно, важно, его большие ступни прошуршали по песку, словно по палой листве.

Когда он исчез среди теней внутри структуры, Маргерит, чувствуя, что ее время тоже на исходе, опустилась на колени рядом с Зеркальной Девочкой.

Как странно, думала она, видеть это существо, эту сущность, в форме Тесс. Как это вводит в заблуждение.

– Сколько еще разумных видов вам известно – тебе и твоим сестрам?

Зеркальная Девочка склонила голову набок – еще один жест, позаимствованный у Тесс.

– Тысячи и тысячи видов-прародителей. За миллионы и миллионы лет.

– Вы их всех помните?

– Да.

Тысячи разумных видов на планетах, обращающихся вокруг тысяч звезд. Разнообразие жизни, подумала Маргерит, почти бесконечно. Все они похожи друг на друга. Все разные.

– Между ними есть что-то общее?

– В физическом смысле? Нет.

– То есть это что-то такое, что нельзя измерить?

– Разум нельзя измерить.

– А помимо разума?

Похоже, Зеркальная Девочка задумалась. Быть может, консультировалась с «сестрами».

– Да, – ответила она наконец. Глаза ее сверкали, совсем не как у Тесс. Лицо было торжественным. – Невежество. Любопытство. Боль. Любовь.

Маргерит кивнула.

– Спасибо.

– А теперь, – сказала Зеркальная Девочка, – думаю, вам пора на помощь дочери.

Тридцать четыре

Двери лифта открылись, впереди возникла темная, мигающая огоньками галерея БЭК-колец, и Рэй с изумлением обнаружил, что там его ждет Тесс.

Девочка смотрела на отца широко открытыми, вопрошающими глазами. Он опустил нож, но поборол искушение спрятать его за спину.

– Ты весь вспотел, – сказала она.

Воздух на этаже был темным, свет – тусклым. БЭК-кольца находились за поворотом коридора, однако Рэю казалось, что он физически ощущает их присутствие – как давление на барабанные перепонки, как головную боль. Зачем он пришел сюда? Чтобы уничтожить то, что подточило его власть, разрушило его брак, завладело разумом его дочери. Он исходил из того, что БЭК-устройства все еще уязвимы – у него, помимо голых рук, был лишь нож, однако он может отключить рубильник, перерезать провода или шланги. БЭК-кольца существуют лишь с согласия человека, и он намерен это согласие ото- звать.

Или БЭК-кольца успели изобрести способ защиты?

– Зачем ты хочешь это сделать? – спросила Тесс, словно он озвучил свое намерение.

Рэй с сомнением уставился на дочь.

– Тебе не следует здесь находиться.

Тесс взяла его за руку. Ее пальчики оказались теплее воздуха.

– Пойдем, я тебе покажу, – сказала она. – Пошли.

Он прошел вслед за ней через несколько покинутых постов охраны к галерее, к платформе со стеклянной стеной, под которой находились сами БЭК-кольца. И там Рэй понял, что его план по отключению машин невыполним и что нужно искать другой вариант.

Внутри БЭК-колец, в почти бесконечном фазовом пространстве обитали квазибиологические нейронные сети, связанные с окружающим миром (поначалу) телеметрией, идущей от интерферометров «Галилея», выполняющие над ней преобразования Фурье, чтобы отделить от шума все более угасающий сигнал, а затем (загадочным образом) научившиеся извлекать этот сигнал из ниоткуда посредством того, что теоретики называли «иными способами». Они обратились к Вселенной, подумал Рэй, и Вселенная отозвалась. Массив БЭК-колец знал такие вещи, о которых люди могли лишь догадываться. А теперь его взаимодействие с физическим миром перешло на новый уровень.

Помещение БЭК-колец в трех этажах представляло собой «чистую комнату», соответствующую стандартам НАСА. Там ничего не должно было жить (если не считать самих БЭК-колец). Но сейчас, как привиделось Рэю в полутьме, помещение чем-то заросло – если и не живым, то во всяком случае самовоспроизводящимся. Прозрачная поросль частично заполнила собой зал с БЭК-кольцами и ползла вверх по стенам, словно изморозь на стеклах. Сам пол зала в десяти метрах под ними был залит густой хрустального вида жидкостью, которая тускло отблескивала и колыхалась, словно морская пена на пляже.