– А что должно быть дальше?

– В Бутырку повезете? А на каком основании?.. То, что мы шлюх пользовали? Так они нам сами дали…

– При чем здесь шлюхи?

«Девятка» с проститутками стояла во дворе дома. Кулик находился в ней, держал ситуацию под контролем. Вне всякого сомнения, сутенер и его девочки – собственность Вильяма. А значит, они могли связаться с ним, сообщить ему об инциденте. Пусть сообщают. Но после того, как с Глюком будет покончено.

– Ну если ни при чем, тогда отпускай, мент!

Глюк даже не пытался сообразить, какая судьба ему уготована.

– Извиниться бы тоже не помешало, – нагло ухмыльнулся Борз. – И за тот раз, и за этот…

– Что ж, считайте, что я перед вами извинился. Как мент извинился, – мрачно усмехнулся Степан. – Только я сейчас не мент. Сейчас я просто частное лицо. А если конкретнее, представитель покойного Леши Бузыкина. Знаешь такого?

Вся бравада в один миг слетела с Глюка. Он побледнел, губы задрожали, руки затряслись.

– Знаешь, – ответил за него Степан. – И ты, Щавель, знаешь. И ты, Борз… И Чемпион знает…

– Чемпион?! – с трудом выдавил из себя Глюк.

– Он самый… Он ведь за своего кореша спросит, не так ли?

– Эй, ты чего?.. Ты чего, в натуре?.. Ты это, не дури. Давай нас в ментовку забирай…

– Зачем ты там нужен? Чтобы оттуда на Женю с Юлием давил? А я вот не хочу, чтобы ты им жить мешал. Я вообще не хочу, чтобы ты кому-то жить мешал… Ты хоть знаешь, что ты ошибка природы? А ошибки исправлять надо…

– Ты что… Ты что, в натуре, задумал? – колотился Глюк.

– Ты – клин. И Чемпион такой же клин. А клин знаешь чем выбивают? Клин клином выбивают, так-то вот…

– Ты что, Чемпиону нас сдашь?

– Нет, не сдам…

– Не надо, не сдавай… Слушай, а давай договоримся, по пятьдесят «штук» баксов на брата. Вас четверо. Двести тысяч долларов! Это же реальные бабки!..

– Двести «штук» – это, конечно, немало. Только тут одна проблема… Я не сдам вас Чемпиону. А знаешь почему? Потому что я уже вас ему сдал…

И это было правдой. С крутым бандитом по кличке Чемпион Степан связался только что. Едва переступил порог этой комнаты.

Чемпион, конечно же, был не прочь свести счеты с тремя отморозками. И обещал, что экипаж будет не позже чем через час. Степана это устраивало.

– Ты… Ты не имеешь права! – верещал Глюк. – Ты должен меня арестовать! Ты должен закрыть меня!..

– Ну да, стоило затевать эту карусель, чтобы через две недели тебя снова выпустили под залог…

– Нет, я не выйду… Пусть будет суд… Я во всем сознаюсь…

– Это ты сейчас так говоришь…

– Ты не можешь так со мной… Ты не можешь так с нами… Вильям с тебя спросит. Он со всех вас спросит!..

– Мычала тут одна корова, пока ей рога не обломали… И тебе вот рога обломали. И твоему Вильяму достанется. Это я тебе обещаю… Разозлил ты меня. И Вильям твой меня разозлил. Не надо было будить во мне зверя…

Чемпион не заставил себя долго ждать. Степан и его опера со стороны наблюдали, как его братки выводят из дома Глюка, Щавеля и Борза, растаскивают по машинам.

Степан знал, какая участь ждет этих трех головорезов. Но угрызений совести не испытывал.

В отношениях с женщиной есть два самых важных момента. Первый, когда эта женщина соглашается лечь к тебе в постель. Второй, когда она уходит из твоей жизни.

За женщинами Вильям ухаживал страстно. Кружил над ними, как горный орел над своей жертвой, с высоты полета забрасывал их комплиментами и подарками – когда дорогими, когда не очень. И так же страстно он стремился избавиться от них, когда они ему надоедали…

Эта девочка не может ему надоесть. Слишком хороша она. Это лицо, эти глаза, эти губы. Она призывно смотрела на него… с обложки глянцевого журнала. Она была далеко. Но казалось, он ощущает запах ее волос, аромат ее кожи… Эта красотка взорвала его изнутри. Он изнывал от восторга. Он умирал от жажды обладать этой девушкой с обложки. Он верил, что рано или поздно она будет с ним. Он знал, что будет любить ее как никто и никогда… Но так же он знал, что рано или поздно он с удовольствием избавится от нее…

– Лелик, я ничего не знаю, но…

Вильям многозначительно показал ему на обложку журнала.

– Понял, шеф, какой разговор? – чуть не в струнку вытянулся перед ним Лелик. – Журнал наш, российский. Через издательство выйдем на эту киску, какие проблемы?

– Ну раз нет проблем, старайся. Два-три дня тебе хватит?

– Не вопрос. Все будет нормально.

Лелик исчез. Пусть делает свою халдейскую работу. Девки – это по его части. На большее он не способен.

Вильям зевнул и сонно потянулся в кресле. Сегодня ночью спать почти не пришлось. Маша одна с Уралмаша покоя не давала. Жаркая девчонка. Будто в сауне с ней побывал. Натуральная банщица. Передком как веником машет. Аж до костей продирает… Хорошо с ней было. Но больше она этого удовольствия ему не доставит. Увы, эта девочка не из тех, которые задерживаются в его постели больше чем на одну ночь.

И вообще не так уж много было у него женщин, с которыми он жил больше месяца. Раз-два и обчелся. И всего одна, которую он мог любить полгода. Женя-Женечка, красивая, как цветок мака, и такая же пьянящая…

Жаль, он не смог любить ее долго. А то бы она была сейчас с ним. И от него бы она не сбежала, как от Глюка. И не надо было бы тогда разыскивать ее, возвращать в лоно родной «семьи».

А ее вообще не стоило бы трогать. Но Глюк так не считал. Нашел ее, попытался прибрать к рукам. Но обжегся: этот цветок оказался с шипами. Мало того, за ней прятались наручники и решетка. Из-за нее Глюк был закрыт в Бутырке, из-за нее Вильяму пришлось расстаться с приличной суммой, чтобы вытащить его.

Вместе с ним он вытащил не всех. Только Щавеля, Борза и Тюльпана. Вообще-то Тюльпан оказался в их числе случайно. Вместо него на свободу должен был выйти Гошик. Но так уж получилось… По большому счету, Вильям мог бы не дергаться. Ничего страшного, если бы они все остались в тюрьме. Только один Глюк мог вывести на него следствие. Чтобы этого не случилось, с ним можно было поступить так же, как и с Кадетом. Это куда проще и дешевле, чем вытягивать Глюка на свободу. Но с Кадетом ясно. А если бы преставился Глюк, братва бы все не так поняла. И заочно бы возмутилась. А это удар по его авторитету. Ведь Вильям не должен бросать в беде своих пацанов. Поэтому и пришлось напрягаться, нанимать сильных адвокатов с реальными возможностями. Их услуги влетели ему в копеечку. Зато братва знает, что Вильям костьми ляжет, но в обиду никого не даст.

В Бутырке, правда, остались еще четверо – два пацана и две девчонки. Что ж, пусть там и остаются. Ни одно производство не бывает безотходным. Где вы видели коэффициент полезного действия, равный ста процентам?..