— Джемрен? — тяжелеет взгляд императора. — Чего ты хочешь?

Все замерли, ловя слова, сгустился воздух. Глухому станет ясно — что-то происходит.

— Всего лишь мелочь. Крошечный пустяк. Один почти забытый пункт. Но, тем не менее, саблей не вырубить подписанное прежде… Ekteskap for frelse!

Незнакомые слова повисли звоном в воздухе. Переглянулась, не понимая, с Хельме. Чуть тронула за рукав Мексу. Та знает все. А если не знает, так просто пусть переведет с Праязыка. Та тоже озадачена. И мне, чуть слышно:

— Ekteskap for frelse… «брак во спасение»?.. Да. Брак во имя мира.

— Из дополнений от восемьсот двенадцатого года, раздел шестой, пункт сто двадцать первый. Ekteskap for frelse. «Если нависнет угроза над целостностью союза, не внешняя, но изнутри… Та сторона, чьей безопасности грозит такой исход, вправе потребовать единства… через единство кровное. Из круга приближенных… Если не противоречит то ни природе, ни воле божьей…», — зачитывает заложенную страницу на память шах, не отрывая взгляд от императора.

Самакона хочет породниться с Империей?!.. Вот почему шах так в себе уверен. Пускают корни на чужой земле. Не тайно, а уже открыто, с верхов… Элмас-шах-ханим, по слухам, опасна и хитра, вон как довольно улыбается сытой куницей. А яблоко от яблони, как всем известно… Пусть ее дочери еще совсем юны, но ввести даже одну в имперский М’Рирт — все равно что самой Элмас дорожку постелить.

Стоп, а что Аландес? Ни тени удивления на лице… Да ведь… он знал! Если не сам о том шептался с шах-ханим! Все знал! И сговорился с Самаконой за спиной отца!.. Но ведь он тогда… что это получается? Предатель? Или наоборот?.. Ведь если он за сохранение союза и против войны, то поступок благородный. О, боги, я не понимаю.

Император Нердес замер статуей. Да, впрочем, и все присутствующие за столом.

— Друг Нердес? — хищно подался вперед Джемрен. — Твой ответ? И как верно подметил наш друг астарх — время на исходе…

То есть, если Империя не даст согласия до окончания текущего договора, он будет считаться нарушенным? Со всеми жуткими последствиями в виде стихийных бедствий и прочих кар богов, о которых я слышала от Мексы? Император, враз осунувшийся, смотрит на песочные часы. Джемрен переиграл по всем статьям. Нердес собрался, выпрямился, не смотря ни на Аландеса, ни на изумленную дрожащую супругу.

— Подписав наш договор единожды, — голос звучал сухо, отстраненно. — Империя в лице рес Данлавин хранила обязательства всегда. Мой единственный наследник, принц Аландес, сочтет за честь связать судьбу с одной из твоих дочерей, Джемрен.

Шах медленно откинулся назад, не скрывая довольства. Паук, поймавший в сети муху.

— Отец, — со всей покорностью, смиренно встрял новоявленный жених. — Сочту за счастье исполнить твой приказ. Увы… Как там звучит? «Если не противоречит то ни природе, ни воле божьей»… Но воля богов уже на мне.

Джемрен меняется в лице, у шах-ханим Элмас змеится бровь.

— Что это значит?! — шипит она с присвистом.

Куда только вся красота с ее холеного лица девалась. Сузились в щелочки искусно подведенные глаза, заострились скулы, побелели крылья носа. Змея и есть. Мне провалиться под землю хочется, а не сидеть здесь, в этих чужих интригах. Судя по всему, договоренности наследника с Элмас свернули не туда…

— Отец и дорогая маменька, — кроткой овечкой поет Аландес. — Я каюсь перед вами как неблагодарный сын. Я поддался зову сердца, избрав к своему счастью скрытный путь. Не испросив благословения у вас и под покровом тайны… Но проведя всего четыре дня в разлуке со своей любимой, я понял, что не выдержу… Мне нет прощения… Но боги! Сами боги благословили наш союз, и это единственное мне оправдание…

Белобрысый интриган задрал рукав, явив всем правое запястье. Я видела такие… Брачные татуировки. Метки богов, одобривших союз. Не все пары решаются идти за благословением к богам, да и не всем его дают. Живут в обычном браке, что подтвердит пометкой в нужных книгах сельский староста, а то и писарь магистрата, если это город. А вот в храм идти… страшно ведь узнать, что боги не одарят меткой, если того не пожелают. Зато если благословят — оспорить некому.

Но подождите. Если гад Аландес тайно женился…

— Кто? — гулко роняет слово камнем Нердес. Очень страшно, грозно.

— Конечно же, только достойная рес Данлавин, отец… Я бы не избрал другую. Влиятельный старинный род Империи. Арниса Цольдерс. Моя прекрасная Вилария, моя мечта, моя любовь…

— Довольно фарса! — бьет по столу Джемрен.

— Джемрен-бюйюк, — голос принца льется маслом. — И ты прости меня, если б я только знал, что будет оказана такая честь… Но, как сказал отец, рес Данлавин ревностно блюдут свои слова. Пусть — горе мне! — я поддался тайной страсти, но твое требование еще может быть исполнено. Брат императора и мой любимый дядя, к счастью, не женат…

Что??.. Мне словно воздух выбили из легких. На другом конце стола движение. Ронард! Хотел вскочить, но император с глухим стуком припечатал руку брата своей поверх. Он разъярен, он в бешенстве, даже мне раньше не доводилось видеть его таким. О, если б только манс мне не вернул обратно этот Свет сегодня! Клубится Тьма внутри, подступает к горлу. Не может вырваться, а я б дала ей волю… Испепелила к гроршам все! Чтобы неповадно было вот так играючи ломать чужие жизни! Никому! Принца, шаха, всех их в пепел! Заволновался Свет внутри, окутал мягкой лаской… Слить его сейчас? Впустую, в никуда, а самой поддаться Тьме и разнести здесь все… Да! Прочь, мешающая сила! Тянусь к искристой магии и… не могу выпустить наружу ни капли. В ужасе гляжу на руки. Как это возможно?

Стол из антарина. Блокирует всех тех, кто в круге, внутри нет магии. Да грорш же раздери их ритуалы…

Шуршит песок в часах. Потухшим взглядом обвела людей напротив. Из принца плохой актер. Под ложной виноватой маской сквозит ехидство с плохо скрытым торжеством. Так это месть? Все ради этого?

— Достойная замена, — вновь расслабился Джемрен. — Друг Нердес?

Я не могу смотреть на Ронарда, я задыхаюсь. Высокий узкий ворот давит, где там эти гроршевы крючки? Тьма душит, не может вырваться. У императора глаза совсем пустые. Сжал еще сильнее руку брата, но тот и так недвижим больше, обратился в камень. Голос совсем растрескался у Нердеса, сухим песком в глаза и уши:

— Да будет так.

Пронзительная тишина. Сердце то ли пропускает удары, то ли не бьется вовсе. В часах песка еще минут на пять. И все закончится, круг снимут, я уйду из-за стола. Выплесну весь свет, а дальше будь что будет…

— Джемрен-бюйюк, — не унимается Аландес.

Да ради всех богов, сейчас-то помолчи! Не отравляй своим злорадным ядом.

— Позволь тебе напомнить заново твои слова. В том, что касается «если не противоречит по природе…». В договоре это не для красного словца. Ведь всем известно о несовместимости людей и многоуважаемых унвартов, что населяют Лес…