Кедрин не знал, как долго просидел так. Но в какой-то миг он понял, что пурпурные облака подошли ближе. Шальная мысль пришла в голову: может быть, горизонт съеживается, и небо собирается опуститься им на голову? Кедрин встал и посмотрел наверх.

Гряда облаков действительно сдвинулась и теперь покрывала, наверно, с четверть неба. Постепенно движение становилось все более заметным. Передний край неумолимо надвигался, точно грозовой фронт. Все ближе и ближе — и вот тучи уже над головой, и их тень накрыла Кедрина. Вот они заполнили все небо. Кедрин вытянул шею, оглядываясь вокруг. И тут неожиданно стемнело. Ночью звезды и луна дают достаточно света для зорких глаз, но сейчас молодому королю точно надели на глаза черную повязку. Он ничего не видел. Последнее, что он успел заметить, обернувшись, — это быстро исчезающие очертания гор и ярко-зеленое солнце, гаснущее, словно светильник задули.

На мгновение его охватил ужас. Это слишком напоминало тьму, в которую его поверг меч Борса, лишив зрения. Кедрин судорожно сжал талисман. Прикосновение к камню вернуло ему спокойствие. Бешено бьющееся сердце застучало медленней. Только что, поддавшись страху, он едва дышал — теперь дыхание успокоилось. Он опустился наземь, ощупью отыскал в траве меч, положил его себе на колени и лишь тогда выпустил Камень Кирье.

Вновь засиял бледно-голубой свет. Он был очень слаб и едва нарушал непроглядную тьму, но, как и прежде, принес с собой утешение. Кедрин увидел спящих товарищей. Госпожа по-прежнему не покидала их Своей силой — даже сейчас, когда они вступили во владения Ашара. За пределами сияющей сферы ничего не было видно, но это было куда лучше, чем кромешный мрак. Какое-то время юноша вслушивался в темноту. Никого и ничего. Постепенно веки начали тяжелеть, подбородок упал на грудь. Кедрин встряхнулся. Мало ли что случится, если он уснет. Но дремота наконец стала одолевать, и юноша растолкал Тепшена. Кьо вскочил, словно и не спал, до половины вытащил меч из ножен и чутко огляделся. Казалось, наступление тьмы его совершенно не удивило. Выслушав рассказ Кедрина, Тепшен кивнул, вышел за пределы сияния талисмана и мгновенно исчез, точно темнота поглотила его. Вернувшись несколько мгновений спустя, кьо объявил, что не смог разглядеть ничего, кроме голубого свечения.

Кедрин растянулся на своем одеяле, выпустив шнурок с талисманом поверх одежды, и увидел, что Камень по-прежнему светится.

— Спи, — успокоил его Тепшен. — Если свет угаснет, я тебя разбужу.

Кедрин кивнул и уснул в одно мгновение.

Когда он проснулся, Браннок сидел, скрестив ноги, в некотором отдалении и с усмешкой глядел в небо. Мир снова полыхал багрянцем и медью, небеса светились, как раскаленное железо, трава сверкала металлическим блеском. А над ними висело солнце, огромное и зеленое.

— Тепшен рассказал мне, что ты видел, — сообщил полукровка. Вид у него был озадаченный. — Совсем недавно тучи унесло обратно на север. Странное местечко, Кедрин.

— Ага, — Кедрин широко улыбнулся и вскочил на ноги. Он был от души рад снова увидеть свет, даже такой нелепый.

Тем временем проснулся и Тепшен. Он потянулся и зевнул, но так и не высказал никаких замечаний. Кедрину показалось, что в силу врожденного здравого смысла кьо воспринимает все происходящее как нечто само собой разумеющееся. Вот и сейчас уроженец востока как ни в чем не бывало копался в своей сумке — словно они проснулись на какой-нибудь лужайке в Тамуре, где ночевали близ верной тропы. Он более чем спокойно принимал все житейские невзгоды. Это было на редкость заразительно и придавало сил. Глядя на него, Кедрин и Браннок тоже достали припасы и приступили к завтраку, словно начинался самый обычный день.

Они снова пустились в путь, стараясь идти ровным шагом. Им снова и снова приходилось огибать группы кровожадных деревьев, но они неизменно возвращались к северному направлению. И чем дальше, тем заметней росла гряда пурпурных облаков. Когда облака снова пришли в движение, путешественники сделали привал. Похоже, «день» здесь продолжался чуть дольше, чем в мире живых — примерно как в день летнего солнцестояния. Ни холодней, ни теплее не делалось, ветер по-прежнему дул с севера, только дух, похожий на запах гнилых плодов, стал сильнее.

На четвертый день пути они увидели реку и первых здешних обитателей.

Хороводы трупообразных деревьев остались позади. Перед ними гигантской подковой изгибалось русло реки. Ее карминная лента преградила им путь — красная, маслянисто поблескивающая, как кровь. Странные создания величиной с ломовых лошадей, собравшись по шестеро, выстроились вдоль берега и наблюдали за приближающимися людьми. Их тела членились, как у насекомых, что навело Кедрина на мысль об огромных муравьях. Четыре ноги, согнутые под углом, тонкие, как прутики, поддерживали на весу объемистое брюшко, похожее на луковицу. Передняя пара конечностей, не в пример более мощных, оканчивалась грозными зубчатыми клешнями. Грудной отдел был узким и чуть приподнят. Три круглых выпуклости на яйцеобразной голове, покрытой, как и все тело, серо-зеленой хитиновой броней, явно служили глазами. Ниже располагалось овальное отверстие; волосяная бахрома, окружавшая его, слиплась и окрасилась малиновым. Похоже, существа пришли на водопой.

— Хотел бы я знать, как они настроены, — проговорил Кедрин.

— Если враждебно, то нам несдобровать, — Тепшен указал в сторону реки. Твари стояли по всему берегу, справа и слева, все так же собравшись по шесть. Чем бы они ни занимались, но сейчас все как один повернулись в сторону незваных гостей и уставились на них, неподвижные, как изваяния.

— Нам их не обойти, — заметил Браннок, касаясь пальцами рукояти сабли, — и убежать не удастся.

— Если так, подойдем поближе, — ответил Кедрин.

И первым направился к огромным насекомым. Те по-прежнему не шевелились, только глаза медленно вращались, изучая незнакомцев. Тепшен и Браннок последовали за ним, готовые вступить в бой, если потребуется.

Постепенно Кедрин замедлил шаги и остановился перед ближайшей тварью, пристально глядя на гладкую голову. Существо склонилось, словно рассматривая его. Затем волоски вокруг рта возбужденно зашевелились, с них закапала пунцовая жидкость и послышалось пронзительное чириканье, столь тонкое, что человеческое ухо едва улавливало этот звук. Ближайшие шесть тварей по-прежнему не двигались и не спускали с пришельцев глаз. Те, что стояли дальше по берегу, защелкали клешнями. Кедрин потянулся за спину к рукояти меча, приготовившись как можно дороже продать свою жизнь.

Однако существо, стоящее перед ним, и не думало нападать. Оно склонило торс, могучие клешни коснулись земли. Голова оказалась на уровне головы Кедрина, чириканье стало тише.

— Это что, выражение смирения? — Браннок, похоже, был поражен.

Кедрин замер, глядя в непроницаемые выпуклые глаза. Его руки медленно опустили меч, и существо осторожно протянуло одну клешню. Кедрин услыхал, как Тепшен резко втягивает воздух.

— Не тронь его. Не думаю, что оно хочет причинить нам вред.

Кончик клешни на миг застыл у самого лица юноши, затем чуть опустился и коснулся рукояти меча. Кедрин изо всех сил сохранял спокойствие. Клешня сомкнулась на рукояти. Странная тварь снова зачирикала, затем выпустила меч и со стуком уронила клешню наземь, не сводя с Кедрина непроницаемого взгляда.