— Прошу меня простить, — вполголоса обращается он к Требию. — Ужасное упущение, эта девушка уже заказана…

Требий смотрит на Амару, почти удивляясь, что сам же положил руку ей на бедро.

— Уходи, — раздраженно говорит он, едва не сталкивая ее с ложа. — Ты загораживаешь мне обзор.

Амара с облегчением опускается на ложе Фуска.

— Танцы заставили тебя желать моих ласк, маленькая воробка? — самодовольно спрашивает он, резко притянув ее к себе и тяжело дыша ей на ухо.

— Я не смогла бы быть ни с кем другим!

Она вздыхает. Пусть этот глупец воображает, что она истосковалась по его телу, а не покровительству. По крайней мере, он ей хорошо знаком. Хотя Фуск и не испытывает к ней глубокой привязанности, но и не причинит ей боль, не воспользуется ее телом без единой мысли о том, что она живая женщина.

Амара оглядывается на Дидону, устыдившись, что только сейчас вспомнила о подруге. Та лежит у фонтана с каким-то незнакомым ей мужчиной. Во всяком случае, он ей не докучает, будучи слишком поглощен танцем испанок.

Как и следовало ожидать, пир заканчивается раньше обычного. Мужчины едва ли не наперегонки бросаются к лупанарию Корнелия. Там уже ожидают другие продажные женщины, несомненно, заказанные Эгнацием, чтобы никто из гостей не остался без пары. К разочарованию Амары, Фуск не уводит ее в отдельную комнату; должно быть, он изменил своим обычным предпочтениям, посчитав, что прочие мужчины, как и он сам, будут слишком увлечены танцовщицами, чтобы наблюдать друг за другом. Ипстилла и Телетуза порхают из одной роскошной кубикулы в другую, выступая перед предающимися утехам мужчинами. Амара с горечью думает, что сегодня от испанок не требуется ничего, кроме танцев.

Амара не боится Фуска, но, когда он ставит ее в мучительно неудобную позу лишь для того, чтобы лучше видеть Телетузу, она понимает, что разница между ним и Требием не так уж велика. Он использует ее тело, ставшее слишком привычным, чтобы вызывать вожделение само по себе, чтобы усилить удовольствие от танцовщиц. Она задыхается под его весом, тяжелым, словно толща воды. Думая об утонувшей Крессе, она отворачивает лицо в сторону и хватается за дорогую простыню. На границе ее зрения мелькают ноги танцующей Телетузы. «Эту девушку прислал сюда Феликс», — думает она. Она заработала для него столько денег, а он потратил их на то, чтобы снизить ее ценность. Рано или поздно он уничтожает все на своем пути.

Амара слышит голос Трасо еще до того, как смогла увидеть, что происходит. Галлий ведет их домой в темноте, хотя эта улица с расположенными на ней трактирами и лупанарием светлее остальных. У стены в двух шагах от лупанария стоит приставная лестница, вокруг которой собралась небольшая толпа. Несколько пьяных зевак удерживают визжащую женщину, пытающуюся раскачать лестницу, на верхней ступеньке которой стоит Трасо. Тот кричит на нее, одной рукой держась за перекладину, а другой орудуя молотком.

— Какого хрена? — удивляется Галлий, вскинув лампу, чтобы получше разглядеть, что происходит.

Амара берет Дидону за руку, и они прижимаются друг к другу. Ипстилла и Телетуза, с удовольствием предвкушая драку, встают на цыпочки и смотрят поверх голов. Обе еще опьянены своим успехом в доме Корнелия. Даже Эгнаций приплатил им за выступление, чего до сих пор ни разу не случалось.

— Ты что творишь? — вопрошает Галлий, врезаясь в толпу, и хватает вопящую женщину за плечо. — Убить его пытаешься?

Женщина, не переставая кричать, разворачивается, и Амара узнает Марию, наименее ценную женщину Симо. При виде Амары и Дидоны она умолкает и, скривившись, плюет на землю у их ног.

— За Драуку, — говорит она с полыхающими ненавистью глазами, снова поворачивается к Галлию и разъяренно вскидывает руку. — Останови его! Только посмотри! Он уничтожает собственность моего хозяина!

Трасо колотит молотком по каменному члену, торчащему высоко на стене. В Помпеях так часто встречаются подобные украшения, что Амара никогда прежде его не замечала. Воспользовавшись тем, что все подняли глаза, Мария снова принимается с силой трясти лестницу. Трасо с руганью цепляется за перекладину.

— Ты не имеешь права! — визжит она. — Прекрати!

— Сука! — кричит ей Трасо, размахивая молотком. — Смотри, как бы я не запустил этим в твою пустую башку!

Ипстилла шагает вперед и, крича что-то по-испански, тянет Марию за тогу, чтобы спасти от опасности. Девушки сцепляются под ликующие крики толпы, радующейся нежданному ночному развлечению.

— Приведите Феликса, — говорит Галлий Амаре и Дидоне. — Сейчас же.

Они бросаются в «Волчье логово». Лупанарий расположен совсем близко, но шумную ссору заглушают звуки пьяного разгула, доносящиеся из «Слона». Стоящий на дверях Парис изумленно распахивает глаза, увидев, что девушки бегут по улице без присмотра.

— Быстро позови Феликса, — говорит Амара. — У нас неприятности с одной из шлюх Симо. Он поймет, о чем я.

Парис спешит к хозяйским покоям и с криками колотит в дверь. Наконец дверь открывается, и он исчезает внутри. Через несколько мгновений выходит вооруженный металлическим прутом Феликс. За ним на улицу выскальзывает Парис, очевидно, получивший приказ остаться и сторожить лупанарий.

— Где танцовщицы? — удивленно спрашивает Феликс, увидев, что девушки явились вдвоем.

— Остались с Галлием, — отвечает Дидона, семеня за ним.

Феликс раздраженно качает головой.

— Вам надо было взять их с собой.

Они подходят к приставной лестнице, и толпа расступается — скорее из уважения к пруту в руке Феликса, чем к нему самому. Мария и Ипстилла по-прежнему колотят друг друга, а Галлий пытается их разнять, но при виде Феликса они расходятся. Галлий оттаскивает Ипстиллу в сторону.

— Проклятые бабы, — бормочет он.

— В чем дело? — с небрежным, почти скучающим видом спрашивает Феликс, опираясь на металлический прут, будто на посох.

Мария подбоченивается. Ее грудь еще вздымается после драки.

— Ты мне скажи! — кричит она. — Твой громила крушит заведение моего хозяина! Эту комнату снимает Симо, она принадлежит ему. Ты не имеешь права!

— Вот эту комнату? — спрашивает Феликс, махнув прутом в сторону маленькой темной кубикулы, выходящей прямо на улицу. Он морщит нос, словно почувствовав затхлую вонь. — Симо снимает эту комнату?

Мария заступает ему дверной проем. Амара невольно восхищается ее смелостью.