Дом волчиц - Элоди Харпер

* * *

Окутанная исходящим от кожи паром, она молитвенно складывает ладони и откидывается на спину в теплой воде. Легкие волны плещут ей в шею. Кругом смех и женские голоса, смешение звуков эхом отражается от камня. Она пропускает шум мимо ушей и сосредоточивает внимание на своих пальцах, водя ими по поверхности и глядя, как с них капает вода и поднимается пар. «Эти руки могли быть чьими угодно, — думает Амара, — они могли принадлежать любому. Но они принадлежат Феликсу».

Затем чьи-то пальцы переплетаются с ее, нарушив задумчивость Амары. Виктория рывком вытаскивает ее из воды.

— Амара! Ты же волосы намочишь! Нельзя лежать на спине! — Пощипывая ногтями кожу девушки, Виктория пытается взбить ее кудри, поникшие и липнущие к плечам. — Они у тебя как крысиные хвосты. О чем ты только думала?

Амару захлестывает тревога: как можно быть такой беспечной, ведь она сегодня столько отдыхала!

— Я не знаю, я…

— Все не так уж плохо. — Она оборачивается и видит неслышно подошедшую к ним Дидону. Та смотрит на них, слегка нахмурив брови. — Почти незаметно.

— Какая разница! Мужчины приходят сюда не ради волос, — произносит другой, куда менее приветливый голос.

Драука, самая ценная женщина Симо, наблюдает за ними с противоположной стороны узкого бассейна. Поднявшись из воды, она вскидывает руки и раскачивается из стороны в сторону. Темные волны ее волос блестят как вороново крыло. Позади нее, за округлыми арочными окнами, сереет плоское море. Девушки не могут отвести взгляд от ее тела. Амаре вспоминается статуя Елены Троянской, которую она видела еще в Афидне, когда у нее было другое имя и другая жизнь.

— Венера Помпейская! — в преувеличенном изумлении ахает Виктория, хватаясь за Амару. — Богиня ходит среди нас! О, убереги мои глаза от своей неземной прелести!

Драука мрачнеет и с плеском опускает руки. Виктория смеется.

— Можно подумать, тут ни у кого больше нет сисек, — добавляет она, однако уже вполголоса, чтобы ее слова не достигли слуха Драуки.

— Но она и на самом деле прекрасна, — говорит Дидона, по-прежнему глазея на их соперницу. — Она ведь здесь уже не впервые, правда? Возможно, мужчины предпочтут ее, возможно…

— Исключая Драуку, чем они лучше нас? — перебивает Виктория, испепеляя взглядом трех спутниц пышной красавицы. Те плещутся с напускной веселостью, заливаясь наигранным смехом и занимая большую часть бассейна. — Сразу видно, что все как одна подавальщицы. У Марии ручищи как у носильщика.

Амара сомневается, что они вправе высмеивать этих женщин, учитывая их собственный низкий статус бордельных шлюх. Волчицы. В животе затягивается знакомый узел.

— Интересно, что это будут за мужчины, — говорит она.

— Они будут… — Не успев закончить мысль, Виктория отвлекается на что-то за спиной Амары. — Эй! — кричит она. — А ну отпусти! Отпусти ее!

Она бредет по воде к какой-то пожилой женщине, которая тянет Крессу за руку, пытаясь вытащить ее из бассейна. Наконец под возмущенным взглядом Виктории старуха выволакивает мокрую Крессу на бортик.

— Феликс? Ты принадлежишь Феликсу? — Старуха нагибается и нацеливает скрюченный палец в лицо Виктории.

Никто не отвечает. Незнакомка оглядывает сбившихся в стайку девушек. Подплывшая к ним Бероника удивленно приоткрывает рот.

— Вон отсюда, Феликсовы шлюхи! — нетерпеливо велит старуха, повелительно махая рукой в сторону выхода.

Кресса пытается возразить, но старуха ее отпихивает. Женщины Симо больше не плещутся и не смеются. Амара скорее чувствует, чем видит, что все они сгрудились в дальнем краю бассейна.

— Сейчас же вон, Феликсовы шлюхи! — повторяет старуха, поочередно ткнув в каждую из них пальцем. Никто не сходит с места, и она хватает Амару за руку. — Вон! Вон! Убирайтесь сейчас же!

Девушка обдирает кожу о камень, когда старая карга с визгом подтаскивает ее к бортику. Жесткие пальцы на удивление сильной хваткой вцепляются в ее мягкое плечо. Резко высвободившись, она подтягивается на горячие плиты. Старуха продолжает надрывать горло, угрожая позвать Вибо, если они не поторопятся. При упоминании имени управляющего термами женщины Феликса наконец выходят из неподвижности. Обнаженные, они вылезают из воды и спешат в соседнюю комнату, дрожа от резкой смены освещения и температуры. Каскад шумно низвергается в холодный бассейн, заглушая старухины крики. Амара, пошатнувшись, опирается о ярко-синюю стену и старается не потерять равновесие, протискиваясь мимо картин с изображениями морских созданий. Огромная рыба разевает пасть у самого ее лица.

Когда все пять девушек оказываются в раздевалках, спорить продолжает одна Виктория. Они не проходили через эти комнаты по пути в бассейн. Над рядами ящиков из полированного дерева висят картины, изображающие любовников во всех возможных сексуальных позициях. Одежда девушек ворохом свалена на полу.

— Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь! — требует их мучительница, швырнув плащ еще не оправившейся от потрясения Беронике.

Амара не нуждается в дальнейших понуканиях. Она наклоняется и, порывшись в груде одежды, протягивает желтую тогу Дидоны, которая дрожит как лист от страха, равно как и от холода. Дидона еще не свыклась с положением рабыни, и каждое новое унижение ранит ее в самое сердце. Не суетится только Виктория. Остальные давно уже оделись, а она еще завязывает тогу, со жгучей ненавистью глядя на старуху. Когда Виктория наконец отворачивается, та делает жест от дурного глаза.

Последний тычок костлявого пальца между лопаток, и вот Амара и другие девушки уже жмутся друг к другу во внутреннем дворике. Мелкий дождь бьет в лицо, с моря дует холодный ветер. Они стоят, сбившись в кучку в промокших насквозь тогах и плащах. Амара озирается, удивляясь их одиночеству, и замечает двух здоровяков, укрывшихся под колоннадой, у расписанной нимфами и розами стены. Один из них, мужчина с грозным лицом, размашисто шагает к девушкам. Это Трасо, надсмотрщик Феликса.

— В чем дело? Что случилось? — Кулаки Трасо сжаты в предвкушении драки.

Амара отстраняется. Ей уже доводилось испытать на себе тяжесть этих кулаков.

— У него спроси, — говорит она, указывая на мужчину, оставшегося стоять в тени. — Разве он не служит Симо?