Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне лучше знать, поверь. Я выследил Дарина, когда он возвращался в Гнездо. Но меня опередили люди, сбили его ракетой. И он стихийно использовал твой дар базилевса. И перепугался, что ты прорвёшься. И ты почти сумел. Тебя ведь сильно привлекла его корона князя и сила Велеса, раз ты ринулся защищать его жизнь и смёл преграды. Дарин мёртв, увы. И вся надежда у тебя осталась не несмышлёныша Гора.
Я мог бы поспорить. Память отца ещё была заперта, следовательно, он жив. Но не стал тратить время на споры. Жарко. Хотелось пить. И тесно. Затекла не только каждая мышца и сустав – каждая мена. И страшно раздражало, что я не вижу глаз собеседника. А так хотелось посмотреть!
– Тогда зачем ты хотел меня отравить, подсунув оленя?– спросил я.
Воздух содрогнулся от смеха. Юй где-то здесь, – сообразил я. Динамик вряд ли передал бы такую силу дыхания дракона. Но я по-прежнему его не видел. Только слышал:
– Я всего лишь помогал тебе, базилевс. Ослаблял жизненные силы Гора, чтобы тебе легче было овладеть его телом и подмять сознание. И разве я не преуспел? Ты должен быть мне благодарен. Наши надежды оправдались.
– Благодарен? За то, что ты помогал царевичу Хросу казнить меня? Ведь тайна базилевса умерла бы вместе со мной.
– Неужели ты думаешь, я не видел, что это был всего лишь модуль? Второй я заметил в горевшем здании. Так почему бы не разыграть спектакль? Царевич был слишком рассержен на Гора, и мне надо было устроить так, чтобы княжича считали мёртвым в Гнезде, пока я не завершил план. Ты же не знаешь, как оно сейчас бурлит из-за женитьбы царя Ррамона на Гате.
Воистину, стоило оставаться неподвижным, чтобы мир сам пришёл ко мне, и тайное стало бы явным. Я услышал, что мать поставила царю условие: она выйдет за него, если он отречётся от своего сына Хроса, усыновит меня и назначит наследником, пока у них не будет своих детей.
Взбешённый Хрос устроил бунт, и его изгнали в дальние дозоры. Тех, кто встал на его сторону – а их оказалось много – либо казнили, либо обрекли на медленную смерть в пещерах, вырытых в вечной мерзлоте. Тогда Хрос поклялся найти и убить меня. И Юй с удовольствием вывел его на мой след, ведь наставник следил за передвижениями ученика и знал, где я должен оказаться рано или поздно – на Рублёвке. И о том, что я достиг третьей ступени Ме, догадался, раз у меня получилось вернуть Ларику. Я не стал хвастаться, что теперь у меня уровень куда круче.
– С Гором всё ясно, – сказал я. – Почему ты покушался на жизнь Ларики?
– Гору показалось. Это была всего лишь, как говорят люди, шоковая терапия, чтобы вернуть царевну в Гнездо. Или ты считаешь, моих сил не хватило бы справиться с юной и неопытной драконицей?
Ничего себе терапия – плазменный крематорий!
Воздух снова всколыхнулся прозрачными струями так, что движение отразилось даже в зеркале передо мной. Я напрягся. Но опять ничего не увидел. Меня начало охватывать бешенство.
– И долго мне сидеть в этом аквариуме? Ты хотел что-то предложить, дракон Юй, или мне показалось?
Голос Юя стал вкрадчивым:
– Если ты думаешь, что мне понадобились твои способности базилевса, то ошибаешься, Гхор. Мне они не нужны. Я предлагаю тебе заключить договор. Мне нужно твоё знание о ритуале Смерти. То знание, которым ты вызвал Великий Потоп, уничтожив атлантов. Научи меня, и я выпущу тебя из ловушки. Если мы не договоримся, ты умрёшь. Теперь уже навсегда. Потому что потомков, несущих в себе твою жизнь, у тебя не осталось. Драконыш Гор был последним.
– Зачем тебе знание о ритуале?
– Это моё дело. Я бы не стал затевать весь этот изощрённый план по твоему возрождению. Был более простой путь. Но Зуверрон запросил чересчур высокую цену за свои услуги.
Вот и добрались до роли Зуверрона. Не обошлось без него, так я и думал. Я напряг и расслабил невыносимо нывшие мышцы.
– Интересно, какую?
– Прости, базилевс, но это коммерческая тайна.
Я понял, что Юй никогда не поверит, что я – это ещё я, а не мой предок. Надо было менять тактику.
– А с чего ты взял, ничтожный, что я запрошу мало за эти знания?
Кажется, я переборщил с наглостью тона. Воздух снова колыхнулся от смеха:
– Зуверрон на свободе и силён, а ты сейчас не только в слабом теле недозрелого дракона. Ты в такой ловушке, которую даже тебе не одолеть, базилевс.
И Юй просветил меня, то есть, он думал – Гхора, что мир очень изменился, пока базилевс воевал со своим потомством. Изощрённый и технический продвинутый китаец поймал драконыша (несовершеннолетнего меня, то есть) с помощью ничего не подозревающих людишек. Купил бандитов за сокровища, которыми они не успеют воспользоваться. Юй держит мое тело в камере, созданной по человеческим технологиям из слегка усовершенствованных китайскими драконами материалов. С помощью людей он и умертвит меня.
– Они изобрели газы, которых даже ты не выдержишь, базилевс, – пообещал наставник. – Одна капля в резервуар – и ты мёртв. Но мне больше нравится другая идея. Ты уже испытываешь адскую боль от неподвижности. И долго не выдержишь.
Вот это фигня. Да в любой момент я мог прекратить пытку, мимикрировав во что-нибудь компактное. Жаль, дедов сундук уже использован и не восстанавливался в памяти. Но были и другие формы. Ковра, например. Но я медлил, блокируя боль, когда она становилась невыносимой. Секундный отдых – и пытка неподвижностью начиналась сначала, заставляя кричать каждую мену. Я ждал, когда наставник подставится под мертвящий взгляд базилевса. Только в этом теле я смогу его убить.
Главное на шестой ступени – не торопиться и взвесить все возможные последствия, прежде чем сделать шаг и изменить мир. Ибо поспешное или невовремя сделанное движение изменит его не в лучшую сторону. Я выжидал, когда мой враг сделает ошибку. Когда потеряет контроль. Но у наставника тоже был шестой уровень сознания Ме, и он хорошо знал принцип недеяния – не совершать лишних телодвижений, но подготовить события так, чтобы они свершились сами.
Юй сказал откуда-то справа:
– Твоё терпение велико, Гхор. Я изумлён твоей поистине царской выдержкой. И это лишний раз убеждает меня, что передо мной древний и великий дракон. Гор давно бы взвыл от боли. Когда тебе надоест пытка, ты сам можешь покончить с собой. Испытай свой знаменитый взгляд на себе, базилевс. Зеркало перед тобой.
Передо мной, кто бы мог подумать? А то я не вижу. Солнце по-прежнему слепило, когда я пытался смотреть прямо, и в глазах начинали плыть разноцветные пятна.
А ведь мой предок так и не смог научиться превращать окаменевшее существо обратно в живое, – внезапно понял я. Если бы смог, его отчаявшиеся потомки, убившие себя взглядом на своё отражение, оживали бы как ни в чём ни бывало, покорённые уже полностью разумом и волей жуткого предка. Но ни один не ожил.
– Подумай, базилевс Гхор, стоит ли жизни крохотная частица твоих великих знаний?