— Я люблю другую женщину, — прервал ее Дымов.

— Вот как… — Привычная уверенность мгновенно слетела с молодой женщины. Дымов редко видел ее растерянной. Не та порода. — Я думала, ты расстался с Ирой…

— Арин, давай начистоту. — Дымов откинулся на спинку кресла и в упор посмотрел на свою собеседницу. — Я не лучший кандидат, чтобы мстить Баринову. Савва — непробиваемый толстокожий баран, его ты ревновать не заставишь. И он никогда не возвращается.

По тому, как Арина мгновенно вскочила с кресла, Дымов понял, что попал в цель. Слишком точно в цель. Но Огонькова не глупая девочка, чтобы обижаться на правду. И все же он решил смягчить.

— Мне жаль, что вы расстались, но я рад, что ты приняла мое приглашение. Если выведешь компанию на обещанную чистую прибыль в следующем году, получишь опцион и станешь акционером. Утрешь Баринову нос, если это еще будет актуально. Мне пора.

Дымов встал, ласково коснулся плеча вытянувшейся в струнку Арины и вышел из комнаты.

По дороге в аэропорт снова набрал Петре. И снова занято. Уже собирался звонить Кораблеву, но передумал, когда увидел сообщение от Смирнова. Петра ехала домой.

Он хотел бы сейчас развернуть машину и поехать к ней, обнять ее и все объяснить. Если она будет в состоянии его выслушать. Но не мог. Такой шанс бывает раз в жизни, он не преувеличивал, когда говорил об этом Петре. У Игоря Калинина его никогда не было.

Фармацевтическим бизнесом помимо Дымова и Таисии владели еще три акционера. Они портили жизнь еще Игорю, тот долго с ними воевал, но ему так и не удалось выкупить у них их доли и положить конец затянувшейся войне. Дымову не раз приходила та же мысль, но цена вопроса была неподъемной, а своим собственным детищем Q-Invest Дымов рисковать не планировал. Пока не появилась Петра.

Нет, он не изменил своего отношения к браку — как считал его атавизмом, который может испортить людям жизнь, так и продолжал считать. Но и отказываться от Петры не собирался. У них толком ничего еще и не было, но те чувства, которые она в нем будила, не спутаешь ни с чем. И если ей важно, чтобы он был неженатым, то как минимум он сделает все от себя возможное, чтобы разрешить эту ситуацию ко всеобщему удовольствию. Это может занять годы. Для начала нужно было вывести Таю и их бизнес из-под удара, следующий этап — родственники Таисии. В любом случае, оставлять дочку Игоря без своей заботы он не собирался, по факту все останется как и прежде.

По условиям акционерного соглашения ни одна из сторон не может продать свою долю, предварительно не сделав предложение всем другим совладельцам компании. Из трех акционеров у двоих намечались финансовые проблемы, Дымов воспользовался ситуацией и предложил им суммы, на которые они согласились. Для этого, правда, пришлось заложить треть Q-Invest, так что Арина очень вовремя привела двух очень крупных клиентов. Оставался еще один акционер — именно ради него Дымов отложил все дела на сегодня. Ганаев сам позвонил ему днем и сказал, что готов поговорить лично. Самый непримиримый акционер, с которым никогда не мог договориться Игорь. Поэтому Дымов и летел сейчас в Лондон, чтобы уломать старика прекратить эти безумные войны. И уйти. Он примерно представлял, в какую сумму Ганаев оценит свою долю, но ему было что предложить в ответ. Главное, что встреча состоится, но вздорный старик поставил условие: сейчас или никогда. Так что надо было торопиться. 

Уже в Москве, поздно вечером идя на посадку, Дымов получил сообщение от Смирнова. «Произошел пожар в спортивном центре. Огнева в реанимации».

— Ну ты как? Слышишь меня? Понимаешь, чего я говорю?

Никогда не видела своего старшего брата таким напуганным, как сейчас. Своим мощным торсом Лукаш заслоняет от меня половину палаты, я не вижу, скорее, понимаю, что здесь еще кто-то есть.

— Петра? — беспокойно переспрашивает он. — Петруша…

— Да нормально, нормально. — С удивлением прислушиваюсь к собственному голосу. — Думала, что все…

— Что все? — непонимающе переспрашивает брат и тут же отодвигается в сторону. Я вижу из-за его плеча бледную маму, которая сразу подходит ближе ко мне. 

— Родная моя!

— Напугала вас, да? — С усилием сажусь на кровать, в голове шумит немного. — Антон…

— Живой, — отвечает Лукаш. — Его вроде выписали уже, все живы, к счастью, но ты и еще один пацан в реанимацию загремели, наглотались дыма из-за пожара… Ты сама-то помнишь, что произошло?

— Помню… — Провожу рукой по лицу — слава богу, ожогов нет вроде… — Конечно, помню…

Мама тихо шикнула на Лукаша, на лице брата появилась виноватая улыбка.

— Папа тоже здесь, родная. Он прилетел утром, сейчас отошел перекусить, и еще один человек в коридоре ждет…

— Наташа?

— Не совсем, — фыркнул брат, и у меня екнуло сердце. Не может быть!

— Дмитрий сюда раньше меня примчался, — чуть кашлянув, сообщила мама. — Очень… интересный молодой человек.

— Он… тут...

В палате повисла тишина. Чувствую, как по щеке катится слеза.

— Ты только скажи, я его вытурю…

— Не смей, понял?! Мам…

— Хорошо. — Она кивает, явно все правильно прочитала в моих глазах, поэтому уже подталкивает брата к двери. — Он вряд ли куда-то ушел.

Я не успеваю подготовиться. Не может быть, чтобы Дима действительно здесь. Но дверь открывается…

— Привет! — Легкая улыбка на губах, а в зеленых глазах беспокойство и еще кое-что. Во что я не могу поверить.

— Привет! — хрипло отвечаю и, закусив губу, чтобы не разреветься от нахлынувших чувств, смотрю, как он осторожно садится на мою кровать.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я тебя люблю! — Не верю, что я наконец сказала ему. — Я тебя люблю!

Выглядит ошарашенным, будто дар речи потерял. А потом порывисто прижимает меня к себе, и я цепляюсь за него так сильно, как только могу.

— Я думала, я тебя больше никогда не увижу, — шепчу ему в плечо. — Так страшно было… я… прости, прости, пожалуйста, если сможешь.

Он молчит, гладит меня по голове, а я продолжаю говорить. Признания даются легко.

— Я люблю тебя. — Прижимаюсь к нему еще крепче. Мне все равно, что он подумает. Я лишь хочу, чтобы он знал. — Просто люблю, и все. Я такая дура, злилась и на тебя, и на себя, что не могу ничего сделать… но все это неважно, такие пустяки, оказывается, когда понимаешь, что больше не увидишь, что вот так вот жизнь…

Слезы заливают лицо, я тихо всхлипываю. Вот и сказала то, что обещала себе обязательно сделать, если выберусь, если останусь жива.

— Я не знаю, что на меня нашло, эта Арина, она же… Вообще, я не ревнивая и сцены никому не закатывала. Да еще и наорала на тебя… а ты приехал… здесь.

— Ну а где мне еще быть, как не с тобой, — наконец, произносит Дима, и мое сердце сжимается от сладкой боли. — Арина помогает мне управлять компанией, и на этом все.