Катрина в нерешительности замялась. Кровотечение было угрожающим, но она не доверяла Чарлзу Палмеру.

Ее ум и сердце словно окоченели от холода и страха. Перси умирает. Умирает сейчас! Она обязана сделать что-нибудь, чтобы спасти его. А уж потом надо будет подумать, как избавиться от грозящей виселицы.

– Почему вы собираетесь нам помочь? – прямо спросила она.

– Во имя прежней дружбы, моя дорогая. Не ищите коварства там, где его нет!

Изысканным и вычурным поклоном он напугал Катрину еще сильнее, и все же выбор у нее был весьма и весьма скромный.

– Я хочу остаться с ним, пока лекарь не вытащит пули, – заявила она.

– Разумеется. – Палмер сделал знак рукой, и два дюжих солдата с носилками выступили вперед. Катрина встала с колен, чтобы помочь им. Она едва сдержала слезы, когда ее мужа укладывали на подводу.

«Он умрет, – подумалось ей. – Умрет, что бы я ни сделала».

И все-таки нельзя было отказываться от последней возможности спасти его. Ее жизнь без Перси не имела никакого значения.

– Можно, я помогу вам сесть на лошадь, Катрина?

– Нет. Я останусь с ним.

Они двинулись в британский лагерь. Под апартаменты лорд Палмер занял фермерский дом, тогда как солдаты и госпиталь разместились в хозяйственных постройках. Когда они миновали пост при входе на ферму, Катрина, всю дорогу бежавшая рядом с подводой, тяжело дышала. Поглядев на нее с высоты огромного коня, Чарлз вновь жестко улыбнулся:

– Можете остаться с ним, пока операция не закончится и его не уложат в постель. А потом пожалуйте ко мне на ужин.

Лорд Палмер еще немного покрасовался на коне возле подводы, а затем поскакал прочь.

– Сюда, мэм, – обратился к ней один из молодых офицеров, и Катрина поспешила за носилками Перси, которые солдаты понесли к прядильне. В ней были сдвинуты несколько столов, образуя импровизированную операционную полкового хирурга.

– Да это Перси Эйнсворт! – сказал врач, быстро и ловко разрезая на раненом мундир.

Хирург был закутан в огромный передник, заляпанный кровавыми пятнами. Катрина подумала, что эта операционная, наверное, давно уже не пустует. Переведя взгляд с пациента на его спутницу, врач, должно быть, увидел в ее глазах страх и потому добавил:

– Это наш враг, мэм, но враг уважаемый. Отменный клинок, и притом честный клинок.

– Да, – шепнула несчастная женщина, чувствуя некоторый прилив душевных сил. – Вы сумеете спасти его?

По лицу лекаря видно было, о чем он подумал: «Спасти-то спасу, да вот много ль ему останется жить после этого?»

Но хирург подбодрил ее улыбкой, и Катрина поняла, что он сделает все от него зависящее, чтобы помочь мужу. Господь послал ей эту милость. Военный врач оказался человеком, верным своей клятве спасать жизни людей, лекарем, который не даст Перси умереть, по крайней мере у него на столе.

– Можете мне помогать, – обратился он к Катрине и кивнул в сторону двух санитаров. – Им придется держать его.

Закусив губу от напряжения, Катрина следовала указаниям доктора. Она то принимала вынутые из тела Перси пули, то подавала тампоны и бинты, то помогала накладывать швы и наконец укрыла мужа чистой простыней. За время операции Перси лишь один раз, когда лекарь чистил ему рану, громко застонал и чуть не вырвался из рук санитаров, но вскоре стих и замер в забытьи. Катрина боялась потерять сознание при виде его страданий, но она выдержала. А потом, когда все кончилось, хирург вознаградил ее за страхи и мучения, улыбнувшись и сказав:

– Операция прошла удачно, я уверен в этом. Конечно, он потерял уйму крови и этой ночью вряд ли придет в себя, но у него есть шанс выжить.

– Спасибо вам, – сказала Катрина, – не знаю, как вас благодарить.

– Сейчас его жизнь уже не зависит от меня, – сказал врач и запнулся. – Я – капитан Джек Трелони, миссис Эйнсворт. Всегда к вашим услугам…

Она еще раз поблагодарила капитана за доброту и поспешила вслед за удаляющимися носилками – мужа понесли на кровать, приготовленную в одном из бывших хранилищ. Она хотела войти следом, но два скрещенных штыка преградили путь. А навстречу ей вышел лейтенант:

– Генерал уже ждет вас, миссис Эйнсворт. Извольте, пожалуйста, следовать за мной…

Катрина распрямила плечи и гордо шагнула мимо лейтенанта, ощущая, как ее охватывает настоящий ужас, способный превратиться в непреодолимую дрожь. Ей же никак нельзя было показать своего страха. Эти люди уважали ее мужа, и, как жена Перси Эйнсворта, Катрина не имела права опозорить его имя трусостью. Она внезапно поднырнула под штыки, и растерявшаяся стража даже не успела применить силу.

– Но, миссис Эйнсворт!

Она обернулась со всей гордостью, на какую только была способна:

– Лейтенант, я должна позаботиться, чтобы моего супруга удобно устроили, а потом я последую за вами.

Перси уложили на кровать. Джек Трелони действительно помог ему своим врачеванием: на бинтах не проступило ни капли свежей крови, и дышал раненый заметно спокойнее. Рука была подвязана, но он явно не испытывал неудобства. Лицо Перси утратило страшную серую окраску.

Солдаты ушли. Катрина опустилась подле кровати на колени и зарыдала, сплетя свои пальцы с пальцами мужа. Он не отвечал. Она зашептала ему на ухо, она говорила, что любит его, клялась, что все будет хорошо. Она не знала, как это случится, но обещала, что все непременно наладится.

Перси не шелохнулся, не подал ни единого знака, что слышал ее слова. По-видимому, он только начал выкарабкиваться, до настоящей победы над смертью было слишком далеко. Еще могло случиться все что угодно: либо инфекция, либо повторное кровотечение…

– Миссис Эйнсворт! – снова обратился к ней лейтенант. – У меня приказ немедленно вас доставить, мэм, причем любым способом.

Чарлз Палмер, вне всякого сомнения, способен приказать молодцам притащить ее к нему за волосы. Катрина быстро поцеловала Перси в холодные губы и поднялась, храня достоинство. Выйдя на заснеженный двор фермы, она привела в порядок одежду и спокойно сказала:

– Я готова, лейтенант.

Они пошли по снегу к фермерскому дому. Это было добротное, хотя небольшое, жилье из кирпича. Офицер проводил Катрину по ступенькам на крыльцо и ушел, пропустив ее внутрь дома.

Она очутилась в довольно узком коридоре, из которого направо и налево вели двери. В конце находилась деревянная лестница на второй этаж.

Лорд Палмер не вышел ее встречать. Но слуга, маленький и толстенький человечек в роскошной ливрее, низко поклонился гостье и вежливо предложил ей снять шубу, словно Катрина явилась сюда на чай. Потом он просил ее следовать за ним наверх.

Когда они поднялись, лакей распахнул дверь комнаты. За ней оказалась дамская спальня с роскошной постелью и нежными кружевными занавесками на окнах. В камине пылал огонь, и перед ним возвышалась огромная кадка, наполненная горячей водой, от которой под самый потолок поднимались клубы густого пара. При виде ночной рубашки, лежавшей на кровати, серебряного подноса с графином хереса и двумя хрустальными бокалами, стоявшего на ночном столике, Катрина плотно сжала губы.