– Так или иначе, – сказал он, – Иварссону нечего так долго злиться. Он разделит успех с нами, ведь это его идея – объединить нас в команду.

Беата слегка улыбнулась:

– Которой больше нет.

– И запомни, что я тебе говорил о Волере.

– Нет! – В глазах у нее сверкнули молнии.

Харри пожал плечами:

– Он скотина. И меня бы совесть замучила, если б я тебя об этом не предупредил.

– Приятно было познакомиться с тобой, Харри.

Харри отпустил дверь, и она медленно закрылась за ним.

Харри отпер замок, поставил сумку и пакет с «Playstation» на пол в центре прихожей, прошел в комнату и завалился спать. Он проспал без сновидений три часа, но его разбудил звонок телефона. Он повернулся, увидел, что будильник высвечивает 19.03, сбросил ноги с постели, протрусил в прихожую, взял трубку и еще до того, как звонивший представился, сказал:

– Здоро́во, Эйстейн!

– Здоро́во, приятель! Я в каирском аэропорту, – откликнулся Эйстейн. – Мы ведь в это время договорились созвониться, так?

– Ты сама пунктуальность, – подтвердил Харри и зевнул. – Да ты вроде пьян?

– Ничего я не пьян, – сердито возразил Эйстейн. – Две «Стеллы Артуа» всего-то и выпил. Ну может, три. В этой пустыне надо поддерживать водный баланс, старина. Чувак в ясном уме и трезвой памяти, Харри.

– Отлично. Надеюсь, у тебя хорошие новости?

– У меня, как говорят врачи, две новости: хорошая и плохая. Начну с хорошей.

– Давай.

Последовала долгая пауза, в трубке слышалось только какое-то поскрипывание, будто собеседник прерывисто дышал.

– Эйстейн, что с тобой?

– Да?

– Я жду и сгораю от нетерпения, как ребенок.

– Ты о чем?

– О хорошей новости.

– Ах да. Ну, в общем… Я достал номер абонента, Харри. No problemo, как здесь говорят. Это норвежский номер мобильного телефона.

– Мобильного? Точно?

– Ты можешь послать электронное сообщение откуда угодно. И без всяких там проводов. Тебе только надо подключить компьютер к мобильнику, а он уже звонит на сервер. Такой способ давно не новость, Харри.

– О’кей, а как имя абонента?

– Э-э, оно мне известно. Но здесь, в Эль-Торе, его нет, они отсюда просто загружают норвежского оператора, в данном случае «Теленор», а тот уже предъявляет счет абоненту. Так что я позвонил в «Теленор» и узнал имя.

– Ну и?.. – Харри окончательно проснулся.

– А теперь очередь не очень хорошей новости.

– Давай!

– Ты в последнее время проверял счет своего мобильника, Харри?

Только через несколько секунд до Харри дошел смысл сказанного:

– Моего мобильника? Этот гад пользуется моим мобильным телефоном?

– Так ведь он уже не твой – я правильно понимаю?

– Правильно, я потерял его в тот вечер у… у Анны. Черт!

– И ты даже не подумал заблокировать телефон, когда его потерял?

– Подумал?! – уныло сказал Харри. – Да у меня ни одной умной мысли в башке не появилось, с тех пор как эта хренотень началась! Извини, Эйстейн, что я тебе все это говорю, но ситуация, выходит, проще некуда. Вот почему мне не удалось найти телефон у Анны. Вот почему он чувствует себя на коне.

– Прости, если я тебе настроение испортил.

– Погоди, – неожиданно бодро произнес Харри. – Если он пользуется моим мобильником, значит, мы сможем доказать, что он побывал у Анны после меня.

– Ура! – закричал в трубку Эйстейн. А потом опасливо добавил: – Так, значит, ты все-таки доволен? Алло? Харри?

– Да здесь я. Думаю.

– Думать – это здорово. Продолжай думать, а у меня тут уговор с некой Стеллой. Вернее, с несколькими. Так что, если я хочу успеть на самолет до Осло…

– Ладно, Эйстейн, бывай!

Харри застыл с трубкой в руке, борясь с желанием швырнуть ее в висящее перед ним зеркало. Проснувшись утром, он было решил, что разговор с Эйстейном ему приснился. Да он, собственно, и приснился. В шести или семи версиях.

Харри говорил, а Расколь слушал, опустив голову. Он ни разу не шелохнулся и не прервал Харри, рассказывавшего, как они нашли Льва Гретте и каким образом история со злополучным телефоном Харри помешала им собрать улики против убийцы Анны. Когда Харри закончил рассказ, Расколь поднял голову:

– Выходит, ты свое дело закончил, а мое до сих пор не раскрыто.

– Я не считаю, что одно дело мое, а другое – твое. Под свою ответственность…

– Зато я так считаю, спиуни, – прервал его Расколь. – И организация у меня военная.

– Хм. А что ты имеешь в виду?

Расколь прикрыл глаза:

– Я не рассказывал тебе, спиуни, как князь царства У поручил Сунь Цзы обучить своих наложниц военному искусству?

– Да вроде нет.

Расколь улыбнулся:

– Сунь Цзы был умен, и поначалу он четко и доходчиво объяснил женщинам, какие команды им придется выполнять в походном строю. Но когда загрохотали барабаны, женщины остались на месте, кто-то из них хихикал, кто-то смеялся. «Если подчиненные не понимают команды, виноват генерал», – сказал Сунь Цзы и повторил урок. Но когда он скомандовал «Марш!», повторилось то же, что и в первый раз. «Когда подчиненные понимают команды, но не исполняют их, виноваты командиры», – сказал Сунь Цзы и приказал своим людям вывести из строя двух старших жен. И обезглавить их на глазах у остальных насмерть перепуганных женщин. Услышав о казни двух своих фавориток, князь занемог и пролежал в постели несколько дней. А выздоровев, назначил Сунь Цзы командующим всеми войсками. – Расколь снова открыл глаза. – Ну и чему, по-твоему, учит эта история, спиуни?

Харри промолчал.

– А учит она нас тому, что в военной организации все основано на железной логике и нерушимой последовательности действий. Не будешь последовательным – окажешься у разбитого корыта с группой хихикающих наложниц. Когда ты попросил у меня еще сорок тысяч крон, я дал тебе их, потому что поверил в историю с фотографией в туфле Анны. Анна ведь цыганка. А когда цыгане кочуют, они всегда оставляют патрин, своего рода упредительные знаки на развилках дорог. Это может быть красная тряпка на ветке дерева или, к примеру, кость с зарубкой, и каждая из этих вещей символизирует то или иное событие. Скажем, фотография означает, что кто-то умер. Или скоро умрет. Ты об этом знать не мог, поэтому я и поверил, что твой рассказ правдив. – Расколь положил руки на стол ладонями вверх. – Но человек, который лишил жизни дочь моего брата, на свободе. И вот теперь я смотрю на тебя, а вижу перед собой хихикающую наложницу, спиуни. Нерушимая последовательность действий. Назови мне его имя, спиуни.