— Я тебя очень люблю, графиня, но ты немножко… не в себе.

— Ты думаешь, я поступаю неправильно?

— Нет, провалиться мне! — воскликнула Мэри. — Ты так горячо желаешь спасти короля и Камелот! На это стоит посмотреть. Мне тоже хотелось бы быть такой страстной.

— Но это выглядит безумным?

— Только потому, что так считает король.

Изабель уставилась на Артура.

— Да ты, сэр, крапишь карты!

Он улыбнулся.

— Не знаю, что это значит, но думаю, ты вправе так сказать.

Изабель демонстративно скрестила руки на груди.

— Джеймс?..

— Прошу прощения, графиня, раз уж мне приходится выбирать между тобой и моим королем, я должен встать на сторону короля. И моей жены. Но вы с королем так любите друг друга, что встать на сторону одного из вас — значит встать и на сторону другого. Я прав, жена?

— Ты совершенно прав, муж мой.

— О великие боги, это все из-за огурца! — вздохнула Изабель.

— Я слышу, Изабель, — предостерегла ее Мэри, — И говорю: нет, не из-за этого. Это потому, что мы очень тревожимся из-за самого для нас дорогого. Мы с Джеймсом искренне верим, что вы двое созданы друг для друга. Так что перестаньте это скрывать и доверьтесь собственным чувствам. Идем, Джеймс. Думаю, мы тоже можем не сразу взяться за работу. Я вернусь… через час? Ладно, скорее через два.

Изабель и Артур уставились друг на друга и расхохотались.

Если бы не некоторые обстоятельства, подумала она, Камелот был бы очень веселым местом.

— Итак, в чем тебе нужна моя поддержка, Иззи? Я очень, очень надеюсь, что ты пожелаешь еще поучиться раздеванию.

— Ох, в этом я уже мастерица. Нет, мне нужна другая помощь… надо убедить Эштона, чтобы он сегодня вечером снова просил руки Дженни.

— У всех на глазах?

— Да! Разве это не романтично?

— Вот если бы я мог так же просить твоей руки! Ты ведь обещала, что ответишь согласием, помнишь?

— Помню, еще и как!

— И мне хочется, чтобы это тоже случилось сегодня.

— Это случится однажды, Артур, это случится.

Король Артур, посмеиваясь, качнул головой.

— Да уж… Кажется, я полностью утратил власть над этим королевством, Изабель. И почему-то меня это не тревожит.

— Ничего ты не утрачивал. Откуда у тебя вообще взялась такая мысль?

— Слуги меня ругают, женщины предъявляют обвинения… И если уж на то пошло, это именно благодаря твоим идеям, Изабель, удалось остановить врага.

— Ох, умоляю, я только попыталась придумать план, который помог бы избежать пролития крови. Особенно твоей. Только и всего. Просто немножко навести порядок.

— А, понимаю. Ты старалась сделать так, чтобы работы было как можно меньше.

— Именно. Уж очень я ленива.

Король пинком захлопнул дверь.

— Мэри и Джеймс сказали — два часа?

— Да, так они и сказали.

— Не то чтобы этого времени было достаточно, но я получу все, что смогу.

— Кто сказал, что ты что-нибудь получишь?

— Твои прекрасные голубые глаза, Изабель. Твои глаза говорят мне, что ты желаешь меня точно так же, как я желаю тебя.

— Черт бы побрал эти глаза, почему бы им не соврать?

— Ох нет, не надо ругать эти замечательные честные глаза. А теперь скажи мне то же самое губами.

— Я отчаянно хочу тебя, Артур, — сказала Изабель.

— Вот видишь, мы во многом с тобой согласны, — улыбнулся король. — Говоришь, ты стала настоящим мастером раздевания? Требую доказательств.

Они были мокрыми от пота и устали до изнеможения. Изабель понятия не имела, как долго они занимались любовью, но была совершенно уверена, что отпущенные им два часа вот-вот закончатся.

— Наверное, нам пора одеваться, — сказала она.

— Согласен, — кивнул Артур, — но это не равно тому, хочу ли я покидать твою постель.

— Ты, похоже, силен в математике, а?

— Математике?

— Это действия с числами, например вычисление, что равно чему.

— А, так ты называешь это математикой?

— А ты как называешь?

— Просто числами.

Изабель со смехом перекатилась на спину.

— Как я тебя люблю!

Артур, улыбаясь, повернулся на бок.

— У меня есть некий пример.

Она тоже легла на бок.

— Ну-ка, какой же?

— Как бы ты назвала попытку сотни мужчин одолеть одну чересчур умную женщину?

Изабель недоуменно замерла.

— Не знаю. И как?

— Численным превосходством с ее стороны.

Она рассмеялась.

— Артур, это твои мужчины зажарили врагов, не я!

— Да, и вот это нас возвращает к теме поджаривания. Конечно, нам удалось остановить нашествие. Но по правде говоря, Изабель, если бы не твой быстрый ум, пролилась бы кровь жителей Камелота. А благодаря твоему безумному плану все наши люди живы и в безопасности.

— Безумному?

— Разве я сказал «безумному»? Я имел в виду «остроумному».

— Ты имел в виду «безумному».

Король состроил гримасу.

— Ну да, только я подразумевал самый высокий смысл слова «безумный».

Изабель улыбнулась и погладила его по щеке.

— Это был просто способ заставить врага повернуть назад.

— Это была не твоя битва, ты не должна была в ней участвовать.

— Но ведь дело касалось тебя. А я тебя люблю. И люблю всех жителей Камелота. Возможно, для тебя это странно, Артур, но мне хочется заботиться о здешних людях. Они очень хорошие, добрые, и, что самое главное, они любят своего короля. И если вчера, когда женщины готовы были восстать против тебя за право сразиться за тебя же, ты ничего не понял, то это значит, что ты самым прискорбным образом недооцениваешь любовь и преданность своих людей. Они и правда любят тебя, Артур! Они готовы на все ради тебя.

— Это я должен защищать их, Изабель! Разве не таков мой высший долг как короля?

— Ну, если ты так думаешь… Но твой второй высший долг — заботиться о них так, чтобы им захотелось встать на твою защиту. И насколько я понимаю, именно этого ты и добился.

— Иногда я в этом сомневаюсь. Но я понимаю, что сомнение — это слабость.

— Слабый командир — это тот, кто отказывается сомневаться, правильно ли он действует. Сильный вождь — тот, кто постоянно задается вопросом, как улучшить жизнь в его владениях. Ты — самый сильный, самый честный и самый любимый господин, каких только я знала. Ты не обманываешь жителей Камелота и не позволяешь себе плохо с ними обращаться. И я готова причислить себя к твоим подданным.