Дэвид последовал его совету и на несколько мгновений сосредоточил внимание на спиртном, обжигавшем желудок.

– Ты же был мертв, – сказал он. – Я перевернул твое тело, и у тебя на шее тогда не прощупывался пульс.

– Казалось, на протяжении нескольких недель, а возможно, и месяцев, я не слышал ничего, кроме предположений, будто я мертв и что больше нет никакого смысла тратить на меня время, – ответил Джулиан. – Но я все-таки остался жив, и мне повезло, что по крайней мере еще один человек это заметил.

К этому моменту Дэвид уже опустошил свой бокал. Он поставил его на стол и встал.

– Лучше я пойду и посмотрю, как там Ребекка, – сказал он и тут же опустился на прежнее место. О Боже! Ноги совершенно не держат его – какие-то ватные

Наступило молчание, и никто не торопился нарушить его.

– Вчера, Дэвид, у меня был долгий разговор с викарием, – сказал граф. – Я просил его организовать мне встречу с епископом. Тот любезно согласился завтра приехать в деревню. Полагаю, что ему стоит нас посетить. Вероятно, он захочет переговорить с каждым из нас троих. А может, и с Ребеккой.

У Дэвида вновь закружилась голова, и он закрыл глаза.

– Конечно, некоторые факты вполне очевидны, – продолжал граф. Его голос звучал холодно и сухо. Наверное, только Дэвид мог понять, какие усилия прилагает отец, чтобы скрыть переполнявшие его чувства. – Так, Ребекка – жена Джулиана. Несколько других проблем более каверзны. Викарий проявляет полную симпатию и понимание, но он не способен дать мне ответ, относящийся к точному определению характера этого… – э-э – брака Ребекки с Дэвидом. Епископу предстоит решить, подпадает ли этот брак под понятие двоемужия.

– Она вышла за меня замуж вполне законно, – сказал Дэвид, сделав вдох. – Она полагала, что Джулиан мертв. Она носила траур по нему почти два года.

– Не надо, Дэвид, оправдывать передо мной свою позицию, – заявил отец. – Окончательное решение Должна будет принять церковь.

Дэвид взглянул на него в полном отчаянии. «Если бы только я снова мог стать ребенком, – пришла ему в голову нелепая мысль. – Если бы только я мог понадеяться на своего отца и знать, что все станет на место». Дэвид почувствовал непреодолимую тяжесть лежащих на его плечах зрелости и прожитой жизни.

Он снова ощутил в себе способность размышлять. Ребекка больше не его жена. Она, выходит, никогда ею и не была. Она больше не будет жить вместе с ним в Стэдвелле. Их совместной жизни пришел конец. Ребекка больше никогда не будет частью его жизни. Дэвид почувствовал, что близок к панике.

– Мне жаль, Дэйв, – сказал Джулиан. – Мне по-настоящему жаль. Тебе будет трудно. Но мне, старина, тоже трудно. Я, понимаешь ли, тоже испытал шок, когда, пережив тяжелые времена, вернулся домой и узнал, что все считали меня мертвым и что моя жена вышла замуж за моего брата, что она от него родила ребенка.

Дэвид вскочил на ноги, почувствовав, что реальность наконец взяла его за горло.

– Чарльз… – произнес он.

– Решать предстоит епископу, – сказал граф. Говорил он по-прежнему хладнокровно, но в глазах светилось беспокойство. – Завтра, Дэвид… Нам надо только потерпеть.

Дэвид снова погрузился в кресло… Его сын незаконнорожден… Ублюдок… Не может законно наследовать ему… Сын его и Ребекки… Невинный, счастливый, маленький златокудрый ребенок… Эти беспорядочные мысли отдавались в его голове, словно удары молота.

– Похоже, мне не стоило возвращаться домой, – предположил Джулиан. – Наверное, мне лучше было бы остаться в России. Ведь, понимаете, там было не так уж неприятно. Просто все выглядело совсем другим. Но я все больше скучал и тосковал по дому. Нигде не бывает так хорошо, как в Англии. И мне недоставало Бекки.

Дэвид внимательно смотрел на него невидящим и непонимающим взглядом

– Ты должен был вернуться домой, – спокойно заметил граф. – Ты жив и принадлежишь этому месту, мой мальчик. И именно здесь твоя жена.

«Его жена. Жена Джулиана», – думал Дэвид – Ребекка!

Дэвид внезапно увидел Джулиана. Своего брата. Человека, которого он убил и из-за которого более трех лет терзался. Который чудесным образом вернулся к жизни. Человека, которого он сегодня обнимал и из-за которого лил слезы, пока ему не стало понятно, какие удары начинают наносить по нему, Дэвиду, последствия возвращения Джулиана.

Джулиан жив. И дома. Он сидит здесь ближе чем в шести футах, живой и теплый, улыбающийся и лишь чуть-чуть бледный. Дэвид заставлял себя смириться с правдой. В конце концов он не убил своего брата. Джулиан остался жив.

– Расскажи мне все, что произошло, – попросил он. – Расскажи мне все, что случилось с тобой, Джулиан. Сейчас миновало более трех лет с тех пор, как ты… как ты исчез.

Рассказ Джулиана был довольно расплывчатым. Капитана Кардвелла привезли в какой-то дом, где выходили. Через некоторое время ему удалось полностью выздороветь. Русские вообще-то вряд ли могут похвастать репутацией людей, пекущихся о своих пленных, особенно раненых пленных. Но их женщины, добавил с усмешкой Джулиан, совсем другие. Они проявили упрямство и не позволили парню своевольничать, когда тот собирался незаметно ускользнуть на тот свет.

Одна из этих женщин старалась больше всех и в конце концов поставила его на ноги.

После этого Джулиана отправили подальше в тыл – он говорил очень расплывчато, и было непонятно, куда именно, – и там его содержали в «джентльменском» заключении. Он очень даже не скоро узнал об окончании войны. Казалось, что о его существовании вообще забыли. Когда же он наконец узнал, что война давно кончилась и встал вопрос о его освобождении, ему сказали, что он может уехать в любой момент.

– Как мило – после трех лет заточения, – завершил свой рассказ Джулиан. – Можно было, наверное, ожидать какой-то патетики, фанфар. А я просто вернулся домой. И вот я здесь.

– А я думал, – сказал граф, – что всех пленных освободили сразу же после заключения мира.

Джулиан пожал плечами.

– Я оказался в числе тех, о ком просто забыли, – объяснил он. – Я мог бы там оставаться хоть до девяностолетнего возраста, если бы не решил поинтересоваться, могу ли возвратиться домой. «Попроси и тебе воздается», – хихикнул он. – Я точно процитировал? Ведь я никогда не был силен в Библии.

– Я видел твою могилу, – сказал Дэвид. – Я ездил туда и разыскал ее. Это была братская могила. Меня привело в ярость, что они никак не могли более пристойным образом почтить память капитана гвардии. Обычно офицеров не хоронят в братских могилах.

Джулиан хихикнул.

– Я миновал преисподнюю, – сказал он. – Ты вернулся на фронт, Дэйв, хотя, получив раны, мог отправиться домой? Но в то время нельзя было ждать от тебя ничего иного. Ты был всегда героем, доблестным офицером. Разве ты всегда не ставил долг выше личных устремлений? Тебя ведь наградили «Крестом Виктории»?