– Так-то оно так, но… Это было все как-то немного неожиданно.

– Тогда какие могут быть сомнения, друг? Просто теперь осторожнее будем, без колес и курительных смесей. Ты со мной?

– Ну-у…

– Я не слышу тебя! – задорно захлопал в ладоши Тунгус. Он даже пританцовывал на месте. – Смелее же, Паша, давай! Работа от нас никуда не убежит. Спеши, черт возьми, жить! Мы уже заслужили толику удовольствия, усекаешь?! Ты же сам хотел этого! Фиджи – забыл?! Точность броска у нас уже высокая, так что в океан за километр от берега не выкинет. Какая там у тебя сейчас погрешность – метров сорок, да? Ну этого вполне хватит, чтобы не угодить акуле в зубы!

– Погрешность?.. – немного ошалело пробормотал Соломон, помня прежнюю реакцию Фаронова на эти самые Фиджи. – Она от многого зависит…

– Гавайи, Паша. Лично я хочу Гавайи! Плевать, в каком именно мире! Сегодня же! Кажется, у тебя завалялся неплохой акваланг? Ты уже опробовал его? Не-э-эт? Ну так твоя мечта сбылась, дурик!

Они лежали под горячим южным солнцем метрах в десяти от плескавшихся волн и вяло трепались на все темы, какие только могли прийти в голову. «Слетав» на Гавайи и получив первые уроки дайвинга, не особо впечатлившие Соломона, так как с аквалангом в океан его, полного нуба, никто так и не выпустил, они переместились на Фиджи, не только находящиеся на противоположной стороне Земли, но и в другом мире. В Санкт-Петербурге к этому времени уже наступила ночь, а здесь лишь близилось время обеда – к таким резким сменам часовых поясов нужно было еще привыкнуть. Как и к жаре! Не акклиматизировавшимся парням было тяжко, но они все равно получали дикое удовольствие, особенно балдел Тунгус. Они вдоволь поплескались в океане, шумно отфыркиваясь и весело гогоча, а затем разлеглись на песке и принялись загорать, подставив свои мускулистые, но совсем еще бледные тела под раскаленное солнце параллельного мира.

В конце концов разговор неизбежно переместился в их профессиональную область, а небольшая усталость и жара придали теме философский характер.

– …Ни у чего нет изначального предназначения, Соломон, – сладко потягиваясь, говорил Тунгус, – все это идеалистический бред. Ни у этого солнца, ни у песка или королевской креветки. Хотя нет, вон та краля, в микробикини, точно имеет интересное предназначение. Ну вон, справа, башку поверни: видишь? А если серьезно, то это мы, люди, придаем смысл новым сущностям или меняем его у старых.

– Но Машина – это не естественный объект, – заметил Павел, разглядывая пышногрудую блондинку, дефилирующую мимо них с совершенно невозмутимым видом. – Она возникла не случайно и не на пустом месте! Когда-нибудь мы, в смысле человечество, обязательно поймем, для чего она предназначалась и в чем заключалась ее главная задача. Я это чувствую, правда – по коду же видно! Это сложно объяснить, но…

– Да не было никакой главной задачи, как ты изволил выразиться. Не знаю, что уж ты такое видишь в ее коде… Давно доказано: Машка – просто саморазвивающийся искусственный интеллект, пусть и нечеловеческий, подключенный ко вселенскому генератору материи. А что там было сначала и что от нее хотели Предтечи, теперь и не важно! Наверняка они просто решили забацать всеобщую гармонию, попутно решив проблему парниковых газов, рака, голода и неинтересных сериалов по телику. Но теперь она сама себе хозяин и программист. И вообще, может, эта железная стерва и уничтожила своих создателей, мешать они ей стали – ты не думал над этим? И вот тебе ни телика, ни голода! – Фаронов хохотнул над своей шуткой.

– Может быть… – вздохнул Соломон и невольно поежился – по плечу ли им справиться с неведомым устройством? Когда-нибудь оно захочет дать им сдачи…

– Ну а мы все равно подчиним ее себе, – убежденно продолжил Тунгус. – Вот как два пальца об асфальт – расковыряем. Если есть хоть одна лазейка в ее клятой безопасности – в этом, как ты считаешь, священном коде – мы тут как тут, мы проникнем внутрь! Как говорится, незапертая дверь выглядит приглашением к визиту. А для чего там была предназначена эта чертова Машина – какая разница? Главное, что именно мы сможем заставить ее сделать для нас!

– Это верно, так и есть, – кивнул Соломон. – Но я вот иногда думаю, а что будет потом? Мы же не только ради этого стараемся, – он обвел рукой пляж, – всё это мелочи. Вопрос в другом: как наши исследования согласуются с тезисом свободы истинного хакерства? Мы вот сейчас сверхсекретны, это оправданно, это понятно – так, пожалуй, и останется в среднесрочной перспективе. Ну а потом? Мы когда-нибудь выложим исходники на всеобщее обозрение? Поделимся с миром своим опытом? Отдадим технологии в хорошие руки? Или мы…

– И кто же будет определять, чьи руки хорошие, а чьи нет? – перебив друга, ухмыльнулся Тунгус и смачно сплюнул на горячий песок. – Как, расскажи-ка мне! Опять грузишься не по делу.

– Не хочу, чтобы у нас тупое крэкерство вышло, – помолчав, ответил Павел. – Это не совсем то… на что я рассчитывал. Хакер должен ценить и отстаивать свободу информации. Разве это не один из главных принципов нашей деятельности?

Фаронов рассмеялся и похлопал партнера по плечу. Тот невольно поморщился.

– Свобода информации – это хорошо… – задумчиво протянул Тунгус. – Но и анархию допустить мы не можем. По-моему, все очевидно: мы с тобой – классические серые хакеры. Разве плохо?! Ну а крэкерство… При чем тут оно? Мы же вреда никому не приносим, правда? Только забавляемся. Электростанции не отключаем, денег со счета ни у кого не снимаем, сервера́ не рушим, информацией не торгуем… Ну подзаработали немного, чисто на жизнь, хотя и неплохую, чего уж там… Но ведь не украли, золотишко-то было настоящим, разве нет?! Это важно.

– Не украли, – кивнул Соломон, – я ж и не говорю ничего такого.

– Ну и в чем тогда проблема? – удивился Тунгус. – Еще скажи – атомы подделали! Мы ведь уже не раз говорили на эту тему. На самом деле это офигительное, крутое открытие! Целый ворох открытий! Тебя это разве не заводит? Меня вот заводит. Ух как заводит!.. Как сказал великий Крис Касперски, компьютер позволяет ощутить превосходство над окружающими. Но наша Машина, Соломон, дает реальное превосходство, да еще и над целой Мультивселенной! – Тунгус приподнялся на локте и внимательно посмотрел на Павла. – Слушай, а с тобой точно все нормально, а? Странные вопросы задаешь! Может, на работе проблемы? Метростроевцы ничего не подозревают? Совесть, что ли, мучает?

– Да нет, все нормально, – отмахнулся тот. – Все нормуль. Правда.

– Уверен? Тогда к чему этот очевидный базар? Разберемся мы с твоими хакерскими принципами, знаю я их все – ты меня тут не подловишь! Но тебя что, реально распирает от доброты душевной, с миром поделиться охота: фотки в «Одноклассниках» выложить, расписать на конференции принципы взлома Машины или позвать на рыбалку друзей, к нам, на полигон? Как у тебя там рыбка, кстати, размножается, ест червяков?

– Да ладно тебе! – нахмурился Соломон. – Ничего меня не распирает! Зачем так утрировать-то? При чем тут «Одноклассники»?!

– Ты должен понимать, что на наших плечах лежит огромная ответственность – именно по поводу не очень хороших рук, – начал Тунгус своим противным менторским тоном и перевернулся на живот, смахнув со лба капли пота. Когда он так изъяснялся и делал масленые глаза, Павел не особо доверял его искренности, хотя слова тот всегда говорил правильные. – Технологии Машины уж лучше никому не давать, чем какому-нибудь отморозку или типу, не умеющему держать язык за зубами. Ламерам здесь не место!